— Я бы сказал, что в последнее время сёла стали сильно отличаться друг от друга. По-прежнему существуют такие, куда не ведут асфальтовые дороги, где люди живут (точнее – доживают) натуральным хозяйством. Эти умирающие деревни, как правило, вдали от крупных городов, в глуши, их не видно. Можно найти даже соломенные крыши – конечно, придется поискать. Если смотреть на нашу российскую динамику, то ясно, что последующие поколения о таких глухих сёлах будут знать или по слухам, или по литературе. Хорошо ли это, плохо ли, я не знаю. В нашем селе всё не так «соломенно», близость к городу сказывается. Можно даже найти себе работу: сельхозпредприятие есть одно, крупное. Но вот задача: в селе проживают, по данным сельсовета, 4500 человек, а на работах сельхозпредприятия из местных заняты человек 150, не больше. На сезон на комбайны и трактора нанимаются молдаване, таджики. Растят для нас Русские нивы. Местные на такую работу не идут.

– Почему не идут? Мало денег, считают?
– Не знаю. Молдаванам и таджикам с их оравами детей вполне хватает. Я было спрашивал местных: мол, почему? Только ничего вразумительного в ответ не услышал. Так, не престижно, мол. И потом, телефонами-то в переходе торговать легче. Когда мы наш храм восстанавливали из руин, местных нанять тоже было невозможно: у нас узбеки работали на восстановлении храма – можете себе такое представить?! Причем интересные ребята те узбеки. Они называли свой труд – «мечеть работа». Усядутся перед руинами с утра и, намаз – не намаз, затянут что-то такое свое: «Алла-а-а-а» – и давай трудиться. Гордились своим послушанием. Хвалились перед другими узбеками: «Вы где работаете?» – «Да мы где-то сортир строим или на вокзале работаем». – «А мы мечеть работаем!» Молодцы узбеки. Не Русские нивы растят, так Русские храмы ремонтируют. Что делать, когда у русских на это времени нет!
– Пьянство в деревне не возобновляется?
– На мой взгляд, нет. Думаю, что и не возобновится. Традициям ведь нужны хранители и носители. Прежние-то алкаши были колоритные, со своими прибаутками, со своими историями веселыми, со своей биографией. Со своей какой-никакой алкашеской философией. А теперь если пьют, то как пьют? Горько, грустно, пусто, черно, страшно, ни песню спеть, ни сплясать – ничего! Украсть даже не могут. Украсть не могут! Я на полном серьезе говорю. Зато народ умеет обращаться с компьютером! Вы не в курсе, что за компьютером – будущее? Не в курсе, что, «чем шляться по подворотням, пусть лучше за компьютером сидит»? Вот и сидит. А таджики наши с компьютером не дружат. И узбеки – не очень…
– То есть эта зараза проникла во все углы…
– Может быть… Это вместо алкоголизма.
– От разговора о деревне давайте перейдем к разговору о творчестве. Скажите, есть ли вообще православная литература, или это такой оксюморон?
– Не принимаю такой градации совершенно! На мой взгляд, есть литература и есть не- литература, как есть живопись и есть фикция, профанация. Я вообще часто литературу сравниваю с живописью – для наглядности. Что такое православная живопись? Та ли, где изображены храмы? И пусть всё будет криво, косо, не гармонично, но ведь – храмы же: православная живопись?! Ведь нет! Если картина дрянная, не профессиональная, то пусть на ней будет хоть храм, хоть монах, хоть схимник с архангелами – эта картина преступление против искусства. Эта картина не гармонична, не отражает красоты Божиего мира. Следовательно – не православна. Я так считаю. И искренне не понимаю, почему на этом примере нельзя рассматривать вопрос о православности в литературе. Здесь, наверное, нужно оговориться: речь о художественной литературе. Только в этом направлении понятен пример с живописью.
– В качестве примера гармоничного сочетания православности и художественности можно, вероятно, привести книги «Зелёной серии» Сретенского монастыря, которую открыли «Несвятые святые» отца Тихона. Серия эта смогла прорваться и в светские магазины.
– Отец Тихон со своей книгой – это вообще феноменальное явление современности, я считаю. Пожалуй, это и есть Православная литература. Именно с большой буквы. Пример того, как автор подходит к творчеству. В книге отца Тихона описываются реальные люди. Но как описываются! Автор – настоящий профессиональный, наблюдательнейший художник-портретист. Добавим сюда его профессиональное кинематографическое образование. Доскональную компетентность, православный взгляд на мир, личный опыт. Словом, все качества, которыми должен обладать настоящий художник. Я вот думал, насколько книга отца Тихона может считаться книгой художественной, а не документальной, но до сих пор на этот вопрос себе не ответил. Ну, и опять же, насколько художественна книга Гончарова «Фрегат “Паллада”»? Тут множество образов возникает в голове для наглядности, один из них – художник в экспедиции, на пленере. В любом случае, «художник» здесь ключевое слово.
– Но есть же хорошая, но неправославная литература…
– Например?
– Скажем, тот же Венечка Ерофеев. Потому что его «Москва–Петушки» – это талантливейшая ода пьянству, причем на уровне уже каких-то мистических вещей. Многие люди, которые эту книжку читали, свидетельствовали об этом.
– Мне кажется, это временное явление. Мало ли авторов Золотого или Серебряного веков слыли мастерами мадригала! Где они? В истории остается другое.
– На нашем сайте была опубликована статья Людмилы Селенской «О советском кинематографе и современном Православии». Автор писала о том, что иное «православное творчество» просто стыдно детям показывать, настолько оно неумело. Зато каждый раз, когда она, жена священника, мама троих мальчишек, ставит диск с фильмом «17 мгновений весны», старший сын, который уже видел это раз десять, присаживается и смотрит, потому что фильм сделан здорово, качественно. Так, вероятно, и с литературой: надо сначала научиться хорошо писать, а потом уже ярлыки наклеивать.
– Совершенно согласен. Всегда об этом говорю, при первой же возможности. За грифом «православное творчество» легко спрятать любую некультяпистую дребедень. Прибавьте сюда то, что в последние 20 лет воспитанием в гражданах художественного вкуса не занимается никто. Что получается? Отсутствие грамотных, ценящих художественное слово читателей подкрепляется отсутствием новой качественной литературы. Круг замыкается.
И заметьте, Православию в этом замкнутом круге просто нет места. Почему? Потому что Православие – пища для духа. Православие было и будет, независимо от наших временных трудностей. А искусства, литература, эстетика – пища для души. Вот как привязать эстетику к Православию? Никак. Она от Православия зависит совсем не в данной сфере. Хорошо, что вы помянули фильм «17 мгновений весны», хорошая иллюстрация к сказанному. Но зато искусства, в свою очередь, могут развить в человеке чувство гармонии. А это как раз то чувство, которое откликается в человеке на Божие слово, на Божие дыхание, на Богослужение.
Недаром я вспоминаю наших теперешних иерархов. На каких фильмах, на какой литературе они возрастали? На православной? Нет. На качественной!!! На книгах Катаева, Носова, Драгунского, Линдгрен, Беляева, Жюля Верна и т.д. Но такие книги не носят гриф «православная литература», следовательно, они не популяризируются в православной среде. Несмотря на то, что на этих книгах росли не только современные архиереи, но и космонавты, и ученые, и прочие значимые подвижники.
– А какие детские поэты…
– О, если говорить о поэтах, тем более детских… Маршак, Михалков, Барто, Кузьмин… Их много. И я считаю, что если одно из массы православных издательств решит вдруг совершить подвиг, то пусть оно издаст нормальным тиражом с нормальной рекламой того же Льва Кузьмина – вместо одного из тысяч «православных» современных поэтов, рифмующих «покаянье-воздаянье» и «вновь-любовь». И пусть на этих книгах не будет ярлыка «православная литература». Но польза православному развитию личности ребенка будет очевидна. А кто может вырасти, воспитываясь на кривой, косой, бездарной и безграмотной, но «православной» литературе? Некто кривобокий, косоухий, с кривым представлением о Божием мире…
– И что же делать?
– Что делать… Если речь об авторах, то трудиться, повышать свой собственный уровень, учиться у маститых литераторов, нормальные хорошие книжки читать, без ярлыков, без всего такого. Популяризировать классику нашу дорогую, ни в коем случае не писать до той поры, пока не изучишь предмет творчества. Некоторые «православные» поэты не знают, кто такой Рубцов! Про Кузнецова не слышали! Гумилева только в школе и проходили! О какой поэзии может вообще идти речь?!

– Ну, чукча, как известно, не читатель, чукча – писатель. И всё же из современных писателей кого бы вы отметили?
– Из современных? Вот тут-то и беда! Я знаю, что они есть. Не так много, но есть. Они редко издаются. Но если посчастливится найти, то… Детские стихи Михаила Гусарова. Его книги «Колоколики» и «Праздничные загадалки». Дети – в восторге, и взрослые счастливы. Что же касается «творчества на церковные темы» для старших, тут я бы посоветовал всем, особенно любящим поэзию, познакомиться со стихами молодой воронежской поэтессы Веры Часовских. Если не испытаете восторга, то не пожалеете, это точно. Ну, а вообще читайте Заболоцкого, Кедрина, Жигулина, Мелехина, Прасолова, Рубцова, Кузнецова… Твардовского, наконец. Искать в поэзии новые имена, когда мы почти не знаем перечисленных авторов, когда мимо нас прошел целый сонм поэтов эпохи заката Советской империи: Анищенко, Брагин, Чашечников, Николюкин…
– А прозаики?
– Знаете, я сам до сих пор не могу полностью прочесть ни Куприна, ни Шишкова… Их столько, настоящих. Евгений Носов, Константин Воробьев, Абрамов, Соболев, Люфанов, Астафьев, Распутин, Шукшин. Их бы и советовал читать. А еще классику Золотого и Серебряного веков. Из художественной литературы православнее этого пока ничего не написано и не издано.
– Да, ту же «Капитанскую дочку» можно перечитывать бесконечно: каждый раз находишь новый повод не только восхититься пушкинским слогом, но и призадуматься над христианнейшим смыслом. Однако есть и другой – рейтинговый – подход к литературе: когда что-нибудь в социальную сеть выложил, получил 1000 «лайков» и думаешь – пора издаваться!
– Рейтинг? Попробуйте выложить в сеть какой-нибудь рассказ Пришвина. Думаете, он соберет 1000 «лайков»? Как говорил о рейтингах Михаил Задорнов: самый высокий в мире рейтинг у кокаина и автомата Калашникова. Поэтому лучше о дешевой популярности не говорить вовсе. Ведь если вдруг внезапно является такая сетевая популярность, а ты до сих пор не автомат, значит ты – кокаин. Предметы настоящего искусства суть товар штучный, всё равно как ювелирные изделия…

Со священником Алексием Лисняком беседовал Антон Поспелов

Источник:Православие.Ru