"… Знаете, произошло удивительное явление, я хочу рассказать, приезжайте…
Над Жениной могилой в синем небе вижу четыре больших креста. Чья-то обыкновенная «мыльница» выхватила кусок небесной сини с белыми облаками, чудесным образом вытянувшимися в православные кресты. Свидетели — все, кто был в тот день на кладбище."
Несколько раз я встречала эту женщину на православных «мероприятиях» по разным случаям. И совсем недавно — на юбилейном празднике «Русского Дома» во МХАТе. В темном брючном костюмчике, худенькая, простое неулыбчивое лицо. Я знала — это Любовь Васильевна, мама Жени Родионова, русского солдата, не снявшего с себя православный крестик в обмен на обещанную бандитами жизнь.
Мне всегда хотелось подойти к ней. Только что я могла сказать? Дежурные слова сочувствия? Но она слышала их так много… Расспросить о Жене, его детских годах, подростковых радостях и печалях? Но ведь это значит вновь бередить незаживающую материнскую рану… Я посматривала на нее со стороны, мужественную женщину, поднявшую свое материнское назначение на такую недосягаемую для меня высоту — только голову склонить перед ней, только помолиться, чтобы даровал Господь солдатской матери духовную крепость и телесное здравие.
О подвиге Жени писали и пишут. Но все-таки напомню. Женя ушел из родного поселка Курилово под Подольском в армию. Был отправлен в Чечню, в погранчасть. Однажды, заступив на пост, Евгений Родионов был взят в плен. Три месяца плена — пытки, издевательства, угрозы. Потом «выгодные» условия: ты снимаешь крест, отрекаешься от Православной веры, становишься мусульманином, ты живешь (!) или… Звериное сердце глухо к человеческому страданию. Женя выбрал веру. Маленький крестик на груди обезглавленного Жениного тела.
А мама, получив телеграмму из воинской части, что ее сын дезертировал, понимает — дело в другом. Женя не мог оставить часть, малодушие, трусость, безответственность — не его черты характера. Любовь Васильевна воспитала его другим…
И она отправляется на поиски. Идет по заминированным дорогам, под чеченскими пулями, забывает о страхе за свою собственную жизнь — ищет сына Женю, рядового Евгения Родионова, ее единственное, Богом данное чадо. И в то время, когда рука бандита была занесена над Женей, она находилась совсем рядом, в семи километрах. Она еще не знала, знал только Господь — мать ищет уже погибшего сына. Он был казнен в день своего рождения — 23 мая 1996 года. Сколько пережито Любовью Васильевной знает только она. Что-то рассказала, чем-то поделилась, но, думаю, есть в ее сердце сокровенные уголки, куда никому нет хода.
Не получилось торга с русским солдатом, так почему бы не выставить счет почерневшей от горя матери? Палач Жени «много» не запросил, всего несколько тысяч долларов и он покажет, где лежит ее сын. Мать собрала эти деньги. Ничего не нажила она на черный день, растила сына честно, а значит — трудно. Всего-то и была маленькая двухкомнатная квартирка. Любовь Васильевна ее закладывает. Палача устроила собранная матерью сумма. Она нашла сына в воронке от авиабомбы. Слегка присыпанные землей — тела казненных. Среди них — тело Жени. По крестику узнала его мать.
Тело сына мать привезла в родной поселок Курилово, похоронила, поставила крест на могиле. И идут теперь к тому кресту старые и юные, образованные и простецы, благополучные и неудачники. И стоят, кто опустив глаза, кто утирая слезу, кто придирчиво вглядываясь в лицо обычного паренька на портрете. Что особенного в нем? Почему? Зачем?! Не на все вопросы бывают ответы. В одной газетной публикации я прочитала, что с Женей Родионовым погибли три его боевых товарища, которым тоже предложили вместе с жизнью другую веру. И они сделали свой выбор. Один, как и Женя, был обезглавлен, двое других — расстреляны. И у меня тоже возникли вопросы, на которые очень хотелось получить ответ: кто они, эти мальчики? Но недолго пребывала я в неведении. Господь скор на промыслительные встречи. Телефонный звонок:
— Меня зовут Елена Борисовна, я преподаю в православной гимназии храма Воскресения Христова, что в Измайлове. Мы с детьми каждый год посещаем могилку Жени Родионова. И в этом году были. Знаете, произошло удивительное явление, я хочу рассказать, приезжайте…
И вот уже смотрим альбом с фотокарточками.
— Это мы у храма, перед поездкой, это — в автобусе, это панихида у Жениной могилки. Видите, какой крест высокий, его издалека заметно. Это прихожане нашего храма, это Любовь Васильевна, а это…
Над Жениной могилой в синем небе вижу четыре больших креста. Чья-то обыкновенная «мыльница» выхватила кусок небесной сини с белыми облаками, чудесным образом вытянувшимися в православные кресты. Свидетели — все, кто был в тот день на кладбище. «Дети, — рассказала Елена Борисовна, — были потрясены». Четыре креста над могилой героя?
— Их было четверо… — Елена Борисовна протягивает мне потрепанный газетный листочек. На нем — фотографии еще троих воинов, Христовых воинов. Вместе с Женей они попали в плен, вместе с Женей терпели издевательства и пытки, вместе коротали последнюю ночь перед казнью. И вместе сказали — нет. Вот их имена: Андрей Трусов, Александр Железнов, Игорь Яковлев.
Андрей Трусов родом из Орла. Парень как парень, закончил ПТУ, стал пчеловодом. От армии не косил, больше того, сам пришел за повесткой. Был призван в пограничные войска. Сослуживцы звали его «поручиком» за верность дружбе и веселый нрав. В ночь перед пленом сына матери его, Нине Николаевне, был знак: она ясно услышала из комнаты сына его голос — «ма-а-а-ма!» А отец, Николай Александрович, уже после смерти сына видел сон: недалеко от дома, в роще, гуляет молодежь, и Андрей с ними. Отец зовет его домой, а Андрей не идет: «Нет, пап, я себе землю купил…»
Был сон и Нине Николаевне: спускается Андрей с пригорочка, мать хочет обнять его, а он говорит:
— Все, мама, я ухожу… В одном из писем он сообщил родителям, что ему достали хорошие офицерские сапоги, и теперь ему на Кавказе никакая зима не страшна. По сапогам Андрея Трусова и опознали. Саша Железнов из Новгородской области, из города Вача. Перед армией выучился на слесаря, рано остался без отца, был в семье за хозяина. Получил повестку — сразу в военкомат. Пограничные войска… Мать в слезы — далеко могут услать, он у них один кормилец, как она без него обойдется? Собралась идти хлопотать за Сашу в военкомат, но сын запретил матери выпрашивать поблажки. Звали его «железякой» — рослый, красивый, сильный, не пил, не курил. Мама, Нина Ивановна, как и Любовь Васильевна Родионова, получила телеграмму, что ее сын самовольно оставил часть. И она тоже едет в Чечню искать сына. Воронку от авиабомбы, в которой были засыпаны землей их сыновья, матери нашли вместе.
Игорь Яковлев — из Липецкой области, из села Петровское. Отец, Владимир Иванович, знатный комбайнер, и сын выучился на комбайнера. В армию пошел по первой повестке. «У меня все нормально», — писал домой одно и то же. Когда родители получили телеграмму, что Игорь самовольно оставил часть, никто из односельчан этой клевете не поверил — не таков был сын Яковлевых.
Вот такие русские солдаты покоятся далеко друг от друга, на разных кладбищах земли Орловской, Липецкой, Новгородской, Подмосковной. Жизнь соединила их, и они стали не только сослуживцами — друзьями. И дружбы не предали, и веры не предали, и Отечества не предали. И кто знает, может быть, четыре креста в небе над Жениной могилой — Божье благословение сделать известными их пока еще малоизвестные имена. Ведь зная имена, мы можем молиться за упокой их души, можем рассказывать о них нашим погрязшим в цинизме и греховных удовольствиях детям. Зная их имена, станем укрепляться в том, что Россия не измельчала своими сыновьями, что понятия чести, достоинства, верности Родине и Богу — понятия вечные и никакие, даже самые тяжелые времена, их под себя подмять не могут.
Им предлагали: «Напишите домой, вас выкупят», — но они не только не написали, но даже адресов своих не дали бандитам, а ведь лютый чеченский плен требовал от них каждодневного мужества. Они были вместе. С той минуты, как попали в плен — до последней минуты земной жизни. Мы никогда не узнаем, что говорили они друг другу в последнюю ночь перед казнью. Но Господь знает и последние слова, и последние воздыхания, и последние мысли.
Четыре креста в небе России… Четыре тоненьких деревца, посаженные матерями на месте казни их сыновей. Кроме Жени, никто из ребят не носил нательный крестик, но веры своей, как и он, не предали. Давайте будем поминать их в своих молитвах, подавать записочки за них, просить Господа о упокоении душ усопших рабов Его — Евгения, Андрея, Александра, Игоря. Русские судьбы. Русские характеры. Русские имена. Вечная им память.
Четыре креста в небе России…
Комментарии закрыты.