- 12.10.2015
- 0 комментариев
- Рубрика: История
В октябре 1812 года по благословению русского царя она отправилась с секретной миссией на Запад.
Суперзвездой женского шпионажа считается Мата Хари, расстрелянная 95 лет назад- 15 октября 1917 года. Большинство историков, однако, уверено, что масштаб ее секретной деятельности сильно преувеличен. А в реальности были дамы и покруче.
— Создан миф, — говорит писатель Геннадий СОКОЛОВ, много лет занимающийся историей мировых разведок. — Мата ничего из себя не представляла как шпионка, танцовщица, историческая фигура. Громкие имена политиков, якобы связанных с этой куртизанкой, тоже неизвестны. Ее дневники — явная подделка с упором на эротику. Однако миф о Хари затмил истинных героинь невидимого фронта. Первая в этом ряду — наша соотечественница Дарья Ливен. Имперский агент самого Александра I, не допустившая за 45 лет деятельности ни единого промаха. В искусстве женского шпионажа, включая эскорт-услуги, ее до сих пор никто не смог превзойти.
Даша родилась в 1785 году в семье рижского военного губернатора Бенкендорфа.
Христофор Иванович Бенкендорф Портрет работы В. Л. Боровиковского (1796—1797)
— Знакомая фамилия.
— Ну как же! Старший брат Александр — главный жандарм царской России. Потому советские историки и не вспоминали о сестре гонителя Пушкина. Мать Даши, Анна-Юлиана, урождённая баронесса Шиллинг-фон-Капштад,
была подругой детства принцессы Софии Марии Доротеи Августы Луизы фон Вюртембергской – будущей императрицы Марии Фёдоровны, второй супруги императора Павла I.
Портрет Марии Федоровны (1759-1828), Царица России, Иоганн Баптист фон Лампи Старшего.
В августе 1776 года Анна-Юлиана вместе с Софией Доротеей фон Вюртембергской приехали в Россию из Монбельяра. В этом небольшом городе, столице одноимённого княжества, входившего в состав Священной Римской империи, они провели детские и юношеские годы.
26 (15) сентября 1776 года принцесса София Мария Доротея Августа Луиза фон Вюртембергская принимает православное крещение под именем Марии Федоровны, а 7 октября (по юлианскому календарю — 26 сентября) 1776 года в Санкт-Петербурге состоялось её венчание и свадьба с наследником российского престола. Несмотря на то, что одна жила в Риге, а другая – в Санкт-Петербурге, дружеские отношения между ними сохранились.
Мария Фёдоровна не забывала свою подругу детских лет.
Анна-Юлиана умерла 22 (11) марта 1797 года за границей, где находилась на лечение. Она страдала от ревматизма, от которого всю жизнь будет мучиться и её дочь. 11-летняя Дарья и её сестра Мария, которая была старше всего на год, остались на попечении императрицы Марии Фёдоровны.
Девочки воспитывались при дворе. Вместе с будущими императорами Александром и Николаем.Несмотря на то, что они уже вышли из возраста, в котором девочек принимали в Смольный институт благородных девиц (по уставу девочки должны были поступать в это заведение не старше шестилетнего возраста и оставаться там двенадцать лет), она решила устроить их именно туда.
Императрица каждую неделю навещала сестёр. В отличие от других воспитанниц, которые спали в общей спальне, сёстры Бенкендорф занимали привилегированное положение – у них были отдельные комнаты. Зная, что они находятся под покровительством императрицы, руководство Смольного института относилось к ним соответственно.Дарья получила лучшее по тем временам образование, она умела говорить и читать на четырёх языках, изучала музыку и танцы.
В феврале 1800 года окончила Смольный институт, и императрица занялась обустройством её личной жизни. Дарья, пользовалась особой благосклонностью императрицы, была пожалована во фрейлины ещё в 1799 году, будучи воспитанницей Смольного института. Мария Федоровна намеревалась подыскать своей протеже достойного жениха, и её выбор пал на генерал-лейтенанта графа Алексея Андреевича Аракчеева.Дарья пришла от него в ужас, и вскоре императрица нашла другого кандидата. Им оказался 26—летний красавец, любимец императора Павла I, начальник Военно-походной канцелярии Его Императорского Величества, генерал-адъютант граф Христофор Андреевич Ливен.
Дарье едва исполнилось 14, как Мария Федоровна выдала свою фрейлину замуж. Генерал-адъютант Христофор Ливен, любимец Павла I, был начальником Военно-походной канцелярии, докладчиком по военным делам при императоре. Фактически исполнял обязанности военного министра, но пост такой в России введут позже.Матери обоих молодожёнов были приближёнными фрейлинами и близкими подругами императрицы Марии Фёдоровны.Первые годы замужества Дарья Христофоровна жила беспечной жизнью в Петербурге. Она была повсюду, где была императорская семья. Пока муж делал военную и дипломатическую карьеру, она вела весёлую светскую жизнь, танцевала и флиртовала. У неё был роман с великим князем Константином Павловичем, какое-то время она увлекалась генерал-адъютантом князем Пётром Петровичем Долгоруковым — одним из приближенных императора Александра I. Но это – так – цветочки. Потом пошли куда более значимые фигуры… После убийства Павла I новый император Александр I направил графа на дипломатическую работу. Первая миссия была в Берлин, где Дарья Христофоровна получила азы дипломатической работы.
Между тем Европа вступила в период так называемых Наполеоновских войн, под которым подразумеваются войны Франции в период консульства (1799—1804) и империи Наполеона I (1804—14, 1815). Для России это было нелёгкое время. Время коалиций и предательства союзников. Время поражений и побед.
Граф Ливен участвовал вместе с царем Александром в бесславном Аустерлицком сражении, а потом, уже на переговорах в Тильзите, делал первые шаги на дипломатическое поприще. Впервые соприкоснулась с миром высокой политики и его жена. Причём о ходе и содержании переговоров французского и российского императоров она знала даже больше, чем муж. Дело в том, что почти все переговоры с Наполеоном Александр вел лично, не прибегая к услугам переводчика и секретаря-протоколиста. Граф Ливен и другие молодые дипломаты только готовили отдельные бумаги, которые могли понадобиться государю, и о содержании переговоров не знали. В отличие от них Дарья Ливен знала об этом почти из первых рук – от вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны.
Полномочный представитель России вице-канцлер Александр Борисович Куракин подробно информировал мать царя не только о ходе переговоров, но и о намерениях Александра I. Не удивительно, что, когда все и в Тильзите, и в Санкт-Петербурге, и в Москве считали, что царь не пойдет на серьезные переговоры, и уж тем более на союз с Францией, Мария Федоровна знала, что всё уже решено.
Так, например, 22 (10) июня 1807 года, ещё до встречи двух императоров, у Александра Куракина состоялась длительная беседа с царём, в ходе которой Александр I заявил, что главным аргументом в пользу сотрудничества с Францией является поражение под Фридландом и тяжёлое военное положение России. О содержании своей беседы с царём Александр Куракин тут же сообщил Марии Фёдоровне. А та поделилась со своей любимой воспитанницей и фрейлиной Дашенькой Ливен.Таким образом, молодая графиня была в курсе практически всех деталей российско-французских переговоров и впервые проникла в святая святых высшей политики. Но в отличие от своей покровительницы, тайну Дашенька сохранила, опровергнув тем самым расхожее мнение о том, что женщины не умеют держать язык за зубами. Мало того, у неё составилось своё собственное мнение о том, что произошло и каковыми могут быть последствия.
В начале июля 1807 года в Царском Селе в парадных залах Большого Екатерининского дворца давался бал, в честь успешного завершения переговоров в Тильзите. Великосветские дамы замирали от желания быть приглашенными Александром I, который не только прекрасно танцевал, но и любил танцевать. Но к их великому огорчению и жгучей зависти приглашения государя удостоилась молодая супруга генерал-адъютанта царя графиня Дарья Ливен.
— Мне больше нравится имя Доротея, и позвольте я буду называть вас так. Оно подходит вам, в нем слышится что-то неукротимое…
— Ваше величество! Если вы сумели хотя бы на время укротить самого Бонапарта…
— Почему же на время? Наш союз будет продолжительным и прочным.
— О нет, ваше величество! Вспомните мои слова через пять лет.
Государь нахмурился.
— Я еще никогда во время танцев не говорил с женщинами о политике. Посмотрите, какой красивый фейерверк…
Ровно через пять лет, 24 июня 1812 года армия Наполеона форсирует Неман и вторгнется в пределы России. Вспомнит ли тогда Александр нечаянное предсказание Доротеи Ливен?
Но ее он запомнил, И когда в 1809 году отправлял в Берлин нового посла Христофора Ливена, то заявил ему:
— Надеюсь, что ваша супруга будет вам надежной помощницей. И слегка наклонил голову в сторону стоявшей рядом с мужем Доротеи.
На самом же деле, вспоминал приятель Пушкина, известный мемуарист-дипломат Филипп Вигель, это Дарья Христофоровна «при муже исполняла роль посла и советника, сочиняла депеши». Поскольку была умнее, энергичнее и способнее супруга.
В те годы Берлин был одной из самых провинциальных столиц Европы. Никакие важные дела здесь не решались, и назначение сюда можно было расценить как почетную ссылку. Но супруги не особенно переживали. Светская жизнь, хоть и не такая блестящая, как в Петербурге, шла в Сан-Суси своим чередом. Приемы, балы, вечера, карточные игры. Завязывались полезные дипломатические знакомства, которые пригодятся в дальнейшем. В разговорах дипломатов, приезжавших со всех сторон Европы, содержалась интересная информация. Ее получал и сам Ливен, но особенно много ценных сведений узнавала Доротея – перед хорошенькой молодой женщиной языки развязывались, и каждый стремился продемонстрировать свою приближенность к сильным мира сего и знание их секретов. После великосветских бесед супруги вместе составляли отчеты и направляли их в Петербург.
Пруссия переживала не лучшие времена: страна была по существу оккупирована французами – в самом Берлине стоял французский гарнизон, король Фридрих-Вильгельм III, личность слабая и нерешительная, канцлера назначал с согласия Наполеона; как писал историк Э. Дени, «среди полного молчания, воцарившегося в Германии, слышны были лишь плаксивые голоса трусливых министров, стремившихся умилостивить Наполеона».
В 1809 году велись боевые действия Франции против Австрии, за всеми перипетиями которых супруги Ливен, находясь в прусской столице, внимательно следили. Им одним из первых стало известно о намерениях австрийского канцлера Меттерниха выйти из войны с Францией и заключить с ней союзный договор (который и был подписан позже, в марте 1812 года). Об антироссийском характере прусско-французских и австро-французских переговоров и о планах Наполеона напасть на Россию супруги Ливен сообщали заблаговременно.
24 февраля 1812 года Пруссия и Франция подписали договор о совместных действиях против России. Фридрих-Вильгельм предоставил в распоряжение Наполеона корпус в двадцать тысяч человек, но, отправляя его в поход против России, тайно послал в Петербург с «покаянием» своего приближенного, прусского фельдмаршала фон Кнезебека, переодетого купцом. Сообщение Ливена об его выезде было последней депешей посла из Берлина. Супруги Ливен покинули его и вернулись на родину.
События развивались стремительно. Еще до нападения Наполеона на Россию было заключено российско-шведское соглашение, направленное против Франции, к которому 5 апреля 1812 года присоединилась Англия, а 18 июля Англия заключила с Россией договор о союзе и помощи. Наступает новый этап российско-английских отношений.
Граф Ливен получает назначение на должность посла в Лондоне. На этом посту он пробудет двадцать два года, период, который явился вершиной разведывательной деятельности светлейшей княгини Доротеи Ливен. Этому титулу она обязана матери мужа, графине Шарлотте-Екатерине Карловне, которая, начиная со времен Екатерины Великой, находилась в фаворе у царской семьи на протяжении четырех царствований. В 1826 году по случаю коронации царя Николая I она со всем нисходящим потомством была возведена в княжеское достоинство с титулом «светлости».
В Лондоне графиня открыла светский салон. Там постоянно бывали политики, дипломаты. Непринужденные беседы в кругу «сливок английского общества» стали для Дарьи Христофоровны источником ценных сведений. Она вела переписку с Александром I. Царь с нетерпением ждал ее донесений.
Прелестная Доротея или Доротти, как звали Дарью Христофоровну Ливен на английский манер, покорила сердца английских аристократов. Благодаря своему очарованию и живости манер, столь не свойственных чопорному английскому обществу, она сделалась одной из законодательниц мод лондонского общества. Считается, что именно она познакомила англичан с вальсом, который был тогда моден на континенте, но ещё неизвестен в Англии.
Доротея, получившая кое-какой опыт, знакомая с методами сбора информации, умеющая заводить новые связи и создавать вокруг себя атмосферу всеобщей приятности и взаимного доверия, сумела оказаться в центре дипломатической жизни Лондона. Она создала великосветский салон, где собирались выдающиеся дипломаты, политические деятели, писатели, журналисты. Горячие споры о политике, сплетни о жизни королевского двора, писательские диспуты – ничто не минует ушей любознательной Доротеи.
Русскому правительству нужна была точная информация о политике Англии в отношении России и европейских государств, где в эти годы шли наполеоновские войны.
На смену правительства Персиваля пришло правительство Ливерпуля, который занял место премьера на целые пятнадцать лет. Министром иностранных дел стал лорд Каннинг, который впоследствии займет важное место в жизни Доротеи. Пока же молодой министр был нечастым посетителем ее салона, вежливым поклонником и приятным рассказчиком.
Многое из того, что говорил он и его собеседники, становилось достоянием супругов Ливен. Они были постоянно в курсе всех политических новостей и слухов. Начало их деятельности в Лондоне совпало с «золотым веком» отношений между Россией и Англией, объединенных войной с Наполеоном.
Как-то раз Доротея поделилась с мужем случайно услышанной фразой и своими размышлениями по этому поводу. Тот пришел в восторг и… предложил жене самостоятельно составить депешу министру иностранных дел Нессельроде.
В 1815 году он создал «Священный союз» с Австрией и Пруссией. В надежде, что после разгрома Наполеона Россия будет играть главную роль в Европе. Но австрийский канцлер Клеменс фон Меттерних, «кучер Европы», повел свою игру. Наши пытались его подкупить, назначили даже большую секретную «пенсию». Хитрый канцлер деньги брал, но был себе на уме. И тогда Дарья Ливен получает задание войти в доверие к Меттерниху, соблазнить австрийского лидера, чтобы быть в курсе его планов. Их специально знакомит на Венском конгрессе российский министр иностранных дел граф Карл Нессельроде.
— Получилось?
— Их близость длилась десяток лет. Правда, свидания были нечастыми. Вена далеко от Лондона! Пришлось Александру I дважды лично организовывать встречи влюбленных, приглашая Дарью Христофоровну на заседания «Священного союза», в которых участвовал Меттерних. Зато между канцлером и женой русского дипломата шла активная переписка. Секретная. Свои послания Дарья запечатывала аж в четыре конверта. Верхний — секретарю австрийского посольства в Лондоне. А дальше – по конспиративным адресам — милому другу. Адреса писала левой рукой!
— Так скрывала свою любовь?
— Меттерних сам влюбился как мальчишка. Почти не имея свободного времени, занятый по горло политическими делами, он не мог отказать себе в удовольствии свиданий с Дашей. Под покровом темноты, меняя кареты, влюбленные раздельно направлялись в какую-нибудь загородную гостиницу, где князь и графиня могли быть вместе наедине.
Канцлер Австрии самонадеянно полагал, что возлюбленная станет заодно его тайным агентом, добывающим политические тайны России и Англии. Тщетно! Всей этой конспирации была грош цена. Ведь секретная переписка шла под контролем Александра I.
Император России Александр I отправил подругу детства в разведку. Дарья Ливен — лучшая разведчица всех времен и народов!
Конечно, разговоры велись не только о любви, музыке и красотах Вены. То, что происходило на конгрессе, было постоянной темой бесед, и Доротея из первых уст узнавала о многих тайнах, которые на другой же день становились известными «лучшему другу» князя Меттерниха, графу Карлу Нессельроде. Таким путем Александр узнал о тайных переговорах Меттерниха и Кэстльри с прусским министром Гарденбергом. Дарья Христофоровна докладывала ему о двуличии австрийского канцлера, его тайных замыслах, попытках договориться с Лондоном за спиной России. Узнав об этих намерениях от Дарьи Ливен, Александр I решил сделать резкий поворот во внешней политике страны и первым договориться с англичанами, установить с ними стратегическое партнерство, как принято теперь говорить.
Баварский министр Монтгелас, Талейран, князь Меттерних, князь Гарденберг и Гентц.
Графиню Ливен вызвали в Петербург. На конфиденциальную беседу с императором. Разведчица должна порвать с Меттернихом и начать сближение с англичанами! Впрочем, с королем Англии к тому времени она уже успела наладить контакт. Георг IV даже стал крестным отцом ее сына Георгия. Поговаривали, что малыш очень похож на него. Возможно, не без причин. Недаром в королевской опочивальне висел портрет Дороти Ливен кисти знаменитого придворного живописца, президента Британской академии художеств Томаса Лоуренса.
26 сентября 1815 года три монарха – России, Австрии и Пруссии, к которым позже присоединился король Франции и ряд других монархов, подписали в Париже трактат Священного союза. Принц-регент Англии Георг, будущий Георг IV, не подписал трактат, но в личном письме к Александру заявил о полном согласии с его принципами.
Текст договора составил царь, но его вдохновительницей стала женщина, баронесса Варвара-Юлия Фитингоф, разведенная жена барона Крюднер. Она не была ни разведчицей, ни шпионкой и ничьим агентом, но называла себя «посланницей божественного Провидения», поэтому заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов. Проникнутая религией интриганка, жаждущая влияния, хозяйка петербургского салона, главной приманкой и постоянным посетителем которого был сам царь Александр I, она имела на него большое влияние.
Впоследствии влияние Юлии Крюднер стало столь значительным, что начало беспокоить придворных, и Александр, боясь показаться смешным, перестал с ней видеться и получать от нее мистические послания, запретил ее выступления в защиту освободительной борьбы греков и, наконец, выслал из Петербурга. Впрочем, ее высылали также из многих немецких государств и швейцарских кантонов. Она умерла в 1824 году в шестидесятилетнем возрасте.
Хорошо известно, что Священный союз, вначале носивший скорее религиозно-мистический характер и являвшийся, по выражению Меттерниха, «пустым и звонким документом», вскоре под влиянием того же Меттерниха сделался «лигой монархов против народов».
Роль Меттерниха в европейской политике эпохи Священного союза столь велика, что историки называют этот период «меттерниховской системой». Этот надменный, самовлюбленный и проникнутый сознанием необычайной важности своей персоны человек был заклятым врагом любой революции, всего нового, сторонником политики вмешательства и силового подавления любых освободительных движений. Но, принципиальный сторонник Александра по Священному союзу, он не постеснялся одновременно с участием в создании Священного союза подписать с представителями Англии и Франции секретный договор, направленный против России. Об этом царь узнал из сообщения Дарьи Ливен.
В сентябре 1818 года в Аахене состоялся конгресс, на который Александр лично пригласил графиню. Его величество оказывал ей свое монаршее внимание, часто беседовал с графиней по вопросам европейской политики и дал секретные инструкции. Здесь она вновь встретил ась с Меттернихом, и роман вспыхнул с новой силой. Их встречи продолжались на конгрессах в Троппау в 1820 году и в Вероне – в 1822-м.
Но постепенно умирал Священный союз и угасал роман Климентия-Лотаря Меттерниха и Дарьи Христофоровны Ливен. В 1823-1825 годах она еще направила ему несколько сообщений, в частности запись конфиденциальной беседы с королем Георгом IV, а также другие сообщения, согласованные с Нессельроде, иногда дезинформационные, направленные на ухудшение англо-австрийских отношений, в частности по вопросу о событиях, происходивших в это время на Балканах.
В 1825 году в Петербурге состоялась последняя конференция Священного союза. Кроме Александра, никто из монархов не присутствовал. Австрию представлял Меттерних, но его встречи с Дарьей уже носили платонический характер, ибо к этому времени другой человек был близок к тому, чтобы занять его место – министр иностранных дел Англии Джордж Каннинг.
Джордж Каннинг, очень перспективный политик, министр иностранных дел Англии, был главным противником Меттерниха. Его и решено было сделать союзником России. Любыми путями.
Вернувшись в Лондон, Доротея уже «не могла противиться» ухаживаниям Каннинга. Дарья Христофоровна стала его возлюбленной.Завязался роман, который длился несколько лет. Полученную от него информацию оперативно переправляла в Россию. И сама влияла на милого друга. В нужном направлении. Российском.Эти годы характерны тем, что Россия и Англия из традиционных соперников превратились во временных союзников (правда, очень сомнительных) в деле поддержки борьбы греков против Оттоманской империи. В беседах с Каннингом Ливен доводила до него направленную информацию о том, что Россия все больше склоняется к поддержке борьбы греков. Каннинг, ставший премьер-министром, понимал, что при поддержке России Греция наверняка добьется независимости, а в таком случае нельзя допустить, чтобы она считала себя обязанной только державе, являющейся соперницей Англии. Волей-неволей Англия склонялась к союзу с Россией, и в 1825-1827 годах они вместе участвовали в поддержке греков, в частности в Наваринском сражении, в котором почти полностью был уничтожен турецкий флот. Знаменитое Наваринское морское сражение военных флотов двух стран у берегов полуострова Пелопоннес принесло поражение турецкой армаде Мухаррем-бея, даровав свободу и независимость Греции.
Но роман с Джорджем Каннингом продлился недолго. Британский премьер скоропостижно скончался в 1828 году.
После его смерти новый английский премьер Веллингтон занял антироссийскую позицию.
Влияние Дарьи значительно ослабло, но источником информации она оставалась до самого отъезда супругов Ливен из Лондона в 1834 году.
По возвращении в Петербург, графиня Ливен стала княгиней, получила награды. И осталась «нерасшифрованным агентом» для хваленых знатоков шпионского ремесла с берегов Темзы. А покоренная ею лондонская аристократия в день прощания презентовала русской разведчице драгоценный браслет «в знак сожаления об ее отъезде и на память о многих годах, проведенных в Англии».
Во время царствования императора Николая I, светлейший князь Ливен назначается на почетную должность члена Государственного совета и попечителем наследника престола великого князя Александра Николаевича, будущего царя Александра II.
В России княгиня пробыла недолго. Но жизнь в Петербурге не сложилась. После привычного европейского ритма, постоянных «тусовок» в салонах, общения с интереснейшими людьми европейского, а то и мирового уровня петербургские будни показались Доротее тоскливыми и скучными, а климат – суровым и унылым, За долгие годы пребывания за рубежом всех старых друзей и подруг она растеряла, новых не приобрела, пожалуй, лишь граф Нессельроде оставался ее постоянным другом.
Приступы ипохондрии, «английского сплина» все чаще охватывали Доротею. Она чувствовала себя одинокой, с мужем у нее было мало общего, к тому же вскоре после возвращения он заболел и умер. По нему она грустила недолго. Но тут страшное горе настигло ее – одного за другим она теряет двух своих сыновей.
Мысли о самоубийстве бродят в ее голове, но она пересилила себя и, следуя совету Нессельроде, навсегда покинула Россию, хотя никогда не теряла любви и чувства преданности к своей стране.
Потеряв на родине мужа, двух сыновей, Дарья Христофоровна уехала в Париж. Прибыв во Францию уже 50-летней дамой, но по-прежнему привлекательной, она купила старинный дом бывшего министра иностранных дел Франции Талейрана. Открыла в нем собственный салон, ставший очень знаменитым. Его завсегдатаями стали гениальный французский прозаик Оноре де Бальзак, поэт Теофиль Готье, драматург Альфред де Мюссе, выдающийся дипломат и писатель Франсуа-Рене Шатобриан. Салон даже называли «дозорной вышкой Европы». Активная светская жизнь не мешала княгине собирать ценную разведывательную информацию для России. А новым ее возлюбленным стал премьер-министр Франции Франсуа Гизо. Роман длился долгие годы.Франсуа Гизо стал ее «лебединой песнью», и роман с ним длился многие годы.
Дарья, как и всегда, считала своим долгом информировать Нессельроде о всех заслуживающих внимания событиях. И хотя граф реже докладывал царю ее личные послания, все же они доходили до сведения его величества Николая I. Это особенно проявилось в период 1840-1848 годов, когда Гизо фактически руководил политикой Июльской монархии.
Франсуа Гизо (1787-1874), французский государственный деятель, Жеан Жорж Vibert
После революции 1848 года отношения России и Франции обострились и с каждым годом ухудшались. Приближались события Крымской войны. Победоносная война казалась Наполеону III лучшим средством разрядить напряженную обстановку в стране и избавиться от угрозы новой революции.
О настроениях французских правящих кругов Доротея неоднократно сообщала в своих письмах к Нессельроде, который в 1845 году стал государственным канцлером Российской империи. Он всегда считал Францию главным противником, и сообщения Доротеи подтверждали его точку зрения. Она писала о том, что Франция не только вступит в войну на стороне Турции и Англии, но вынашивает планы вовлечения в войну против России Шведско-Норвежского королевства, а также Испании.
После французской революции 1848 года отношения России и Франции были хуже некуда (Гизо ушел в отставку). Приближались события Крымской войны. Париж готовил агрессию, собираясь выступить против нас в союзе с Англией и Турцией. Вынашивал планы вовлечения в войну с Россией Швеции и Испании.
Дарья Ливен своевременно сообщала об этих угрожавших безопасности России намерениях Николаю I. Однако этот царь, в отличие от Александра I, имел превратное представление о положении дел и никого не хотел слушать. Не первый и не последний случай такого рода в российской истории! С ее информацией произошло то же, что происходило с информацией сотен других разведчиков за всю мировую историю: она шла вразрез с мнением верховной власти. Но только ли сам император Николай I виноват в том, что Крымская война стала неожиданностью?
Российские посланники в Лондоне, Париже, Вене и Берлине – Ф.И. Бруннов, Н.Д. Киселев, П.К. Местендорф и Л.Ф. Будберг накануне войны направляли в Петербург далеко не достоверную информацию. Дорожа своими постами и опасаясь недовольства царя, они старались изобразить политику тех стран, где они представляли интересы России, в полном соответствии с тем, как она виделась Николаю I.
Ну, а чиновники, дорожа своими постами и опасаясь недовольства царя, даже не пытались переубедить монарха. Даже граф Карл Нессельроде в своих докладах императору игнорировал информацию, полученную от Дарьи Ливен. В итоге Крымская война стала неожиданностью для царя и позорным поражением для России. В дневниках Дарьи Христофоровны есть немало горьких слов по этому поводу.
Доротея тяжело переживала поражение России в Крымской войне. Но княгиня Ливен не прекращала борьбы.В октябре 1855 года она сообщила, что французский император «очень недвусмысленно высказывается за прекращение военных действий». Это было последнее, что могла сделать Дарья Ливен для своей Родины. Ценная развединформация, полученная ею о разногласиях между Англией и Францией, позволила российской делегации на Парижской мирной конференции 1857 года подписать выгодные для нас условия выхода из войны. Разногласия Англии и Франции умело использовал русский делегат на Парижском мирном конгрессе талантливый дипломат А.Ф. Орлов, и условия мира оказались для России более приемлемыми, чем можно было ожидать.
Через несколько месяцев после окончания конгресса Дарья-Доротея Христофоровна Ливен умерла. Через несколько недель после конференции княгини Ливен не стало.
У супругов Ливен родилось шестеро детей, пять сыновей и одна дочь:
Магдалена (1804—1805)
Александр (1805—1885), умер холостым.
Павел (1806—1866), умер холостым.
Константин (1807—1838), скончался в июне 1838 года в Америке.
Георгий (1819—1835), имя получил в честь крестного отца, короля Георга IV. Весной 1835 года умер в Дерпте вместе с младшим братом Артуром от скарлатины. Эта трагедия очень подорвала здоровье Дарьи Христофоровны, до конца дней своих она пребывала в отчаянии от несправедливости судьбы.
Артур (1825—1835), имя получил в честь крестного отца, герцога Веллингтона.
Остается загадкой, как Дарья Христофоровна смогла влиять на таких китов мировой политики. Она, не была, в нашем современном понимании красавицей. Некоторые современники вообще считали ее невзрачной, сухопарой. Даже карикатуры сохранились. Но у нее были чудесные глаза, походка, манеры. А главное, что подкупало политиков, ее ум, умение слушать, вести беседы.
Дарья Ливен была удивительной личностью, женщиной, интересной во всех отношениях. «Мужчины и женщины, тори и виги, важные персоны и светские денди, все стремились заполучить её для украшения и престижа своих салонов, все высоко ценили честь быть принятыми ею», — так писал о её лондонском салоне будущий французский премьер-возлюбленный Франсуа Гизо. По мнению князя Петра Долгорукова, большого специалиста по русской генеалогии, Ливен «снабжена была от природы хитростью непомерной; сметливая, ловкая, вкрадчивая, искательная, никто лучше ее не умел влезть в чью-либо душу; в искусстве интриговать она не уступала самому Талейрану, который, зная ее, боялся и весьма ее „менажировал", употребляя одно из выражений петербургского придворного круга… Важные должности, с юношеских лет занимаемые ее мужем, доставили ей возможность всегда и везде постоянно окружать себя государственными деятелями, в обществе коих, в беседе с которыми она приобрела тот огромный навык общественный, то знание людей, какими отличалась на старости лет своих».
Представьте себе то время. 1812 год! Россия подверглась страшному нашествию. Москва сгорела! Родину все тогда пошли защищать: и стар и млад, и аристократ и крепостной. Эта атмосфера патриотизма и побудила Дарью Христофоровну стать разведчицей. Чтобы знать всё о замыслах европейских держав и не допустить новой беды для России. Ливен в своей работе пошла на то, что многим и поныне кажется грязным и недопустимым. Но надо понимать и ценить подвиг тех, кто на это шел во имя родины, ради безопасности страны, как бы пафосно это ни звучало для некоторых. Для Дарьи Христофоровны, человека верующего, замужней женщины, матери, это действительно был подвиг. Судя по письмам, дневникам Ливен, которые я изучал в архивах Лондона и Парижа, благословил ее на этот подвиг сам император. Они же вместе росли.
Да, Дарья Ливен была возлюбленной, близким другом и конфидентом руководителей трех сверхдержав XIX века: Великобритании, Франции и Австрии. А также близкой подругой других наиболее заметных западноевропейских аристократов. Все они стали источником ценнейшей разведывательной информации для российских императоров и руководства страны. Такой результат работы одной женщины на службе Отечеству достоин безусловного уважения, кто бы и как не относился к нравственной стороне ее деятельности.
Канцлер Австрии Меттерних (слева). Связь длилась 10 лет. Премьер Великобритании Каннинг. Три года любви. Премьер Франции Гизо. Роман длился около 20 лет.
Ливен блестяще выполнила свою миссию. Осталась и по сей день непревзойденной разведчицей. Вот о ком надо фильмы снимать, мюзиклы ставить, романы писать! Однако в шеститомных «Очерках истории российской внешней разведки» Дарье Ливен, одной из самых выдающихся «теневых» фигур европейской политики Х1Х века, отведено шесть скромных страничек.
Жаль, что ее парижский и лондонский архивы до сих пор не переведены на русский язык, не изданы и даже толком не изучены нашими учеными, историками разведки.
— Дарья Христофоровна много лет дружила с будущей королевой Англии Викторией, была чуть ли не ее наставницей. И выяснила, что та не являлась дочерью герцога Эдуарда Августа Кентского, сына английского короля Георга III. Если Виктория не была дочерью герцога Кентского, значит, она заняла британский престол незаконно. Следовательно, старший сын королевы Виктории Эдвард VII, равно как и все последующие британские монархи, включая нынешнюю королеву Елизавету II, не имели законного права на королевский трон.
Дарья Ливен отправила подробное донесение в Россию. Наша имперская разведка получила бесценный козырь. Информация о незаконном престолонаследии королевы Виктории могла стать прекрасным инструментом политического давления и откровенного шантажа, скажем, в период Крымской войны, когда британские и французские войска вторглись в пределы нашего государства. Но Россия не пустила в ход компромат.
Может, мораль и этика той эпохи не позволяли монархам враждующих стран бить друг друга ниже пояса. Или бесспорных доказательств не хватало. Исследования ДНК появились лишь веком позже. Всё может быть. Хотя известно, что герцог был бесплоден. Ему было за 50, когда родилась Виктория. До этого он не имел детей. Кроме того, у официальных родителей Виктории в восьми предшествовавших поколениях не было ни одного больного гемофилией. Именно Виктория, королева Великобритании, стала носительницей генов, передающих гемофилию. Носителем болезнетворного гена вполне мог быть род Конроев, а сэр Джон Конрой, сердечный друг герцогини Кентской, скорее всего, и был биологическим отцом будущей королевы. Доподлинно доказать это может лишь эксгумация королевских останков и анализ их ДНК, но Дом Виндзоров вряд ли когда-либо пойдет на это. Кто же станет доказывать, что предки нынешнего монарха незаконно получили британский трон?!
Царевич Алексей, сын Николая II и императрицы Александры Федоровны, получил неизлечимую болезнь крови от своей матери, а та — от английской бабушки Виктории.
Как знать, нее болей царевич гемофилией, возможно, и ход истории был бы другим. Но истории неизвестно сослагательное наклонение. Зато тот компромат Дарьи Ливен едва не всплыл в разгар «холодной войны». Первое управление КГБ (служба внешней разведки) в 50-е годы прошлого века разработало сверхсекретную операцию «Дом». В случае обострения международной обстановки, угрозы Третьей мировой дискредитировать главного союзника США — Великобританию, ее властные структуры. Широкую огласку получили бы материалы о пождениях супруга нынешней королевы Елизаветы II Филиппа, сотрудничестве с нацистами ее дяди герцога Виндзорского, а также история о незаконном престолонаследии знаменитой королевы Виктории, разведанная некогда Дарьей Христофоровной Ливен. Но обошлось без «Дома».
Комментарии закрыты.