Воздохнем молитвенно о возлюбленном старце. Упокой, Господи новопреставленного архимандрита Кирилла и сотвори ему вечную память! Ещё один светильник угас, ещё один проводник милости Божией…
Не могу без слез вспоминать о кончине батюшки. Не скрою, все мы понимали, что старец все приближается ко встрече с Господом, но мы молили Создателя оттянуть это время на сколько возможно еще, т. к. нам был дорог отец Кирилл.
Он почил на 98 году жизни, отойдя в Небесные обители, а мы. осиротевшие, еще долго будем осознавать горечь понесенной утраты.В память вечную будет праведник.
Он навсегда останется в наших сердцах. Вот лишь небольшая часть воспомнаний о возлюбленном старце.
Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий
Так – грешный Онуфрий – он всегда и представлялся, куда бы ни приезжал к батюшке: в Переделкино ли, в больницу или в подмосковный санаторий, где отец Кирилл временами бывал на реабилитации.
И возникало с этим «грешным Онуфрием» порой целое замешательство. Целое такое трогательное недоразумение.
Ну и я еще двадцатилетняя тогда была, ничего не знала толком. И, конечно же, зачем мне надо было помнить все архиерейские имена? Зачем? Я и в титулах не шибко разбиралась, путалась всё время.
Звонят с поста на проходной. «Тут какой-то грешный Онуфрий приехал», – вяло доложит сонный милиционер.
«Господи, – думаю, – мало ли народу-то со странностями ходит. Пустишь, так не пойми кого».
И впускали не всех и не сразу. Тем более – таких вот, «грешных».
А потом выяснялось, что это архиерей ждал больше часа под воротами. Может, прошелся за это время по территории Подворья, оглядел знакомые места? Он ведь служил здесь в бытность свою еще насельником Лавры – это мне местные старушки позже поведали, полюбили они его тогда и до сих пор помнили.
Подходить и требовать: скажите, мол, что это не кто-нибудь тут ожидает, а архиерей, – владыка Онуфрий не мог. Просто не умел он этого
Так или иначе, а подходить вторично к постовому и требовать: скажите, мол, что это не кто-нибудь тут ожидает, а архиерей, – владыка не мог. Просто не умел он этого. Ну, бывает такое: солидный опытный титулованный человек, а чего-то, ну хоть убей, – не умеет.
И когда наконец всё выяснялось и я с ужасом поднимала свое лицо, чтобы встретить его праведный гнев, вселенское негодование, безудержное возмущение, чтобы получить строгий выговор и беспощадное разоблачение моего разгильдяйства… Когда наконец я поднимала свое лицо…
… УПОКОЙ ГОСПОДИ ДУШУ ВЕЛИКОГО ДУХОВНИКА ВСЕГО НАШЕГО ПОКОЛЕНИЯ — АРХИМАНДРИТА КИРИЛЛА(ПАВЛОВА).
… Он прошел всю Великую Отечественную войну сержантом пехоты. Неся караульную службу в разрушенном Сталинграде, среди развалин дома нашел Евангелие – и больше уже не расставался с ним никогда.
В 1953 году, заканчивая Московскую духовную семинарию, Иван Павлов принял монашеский постриг в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с именем Кирилл. Вначале он был пономарем, а в 1970 году его назначили казначеем Лавры и братским духовником. Это служение архимандрит Кирилл нес больше тридцати лет, став также духовником трех последних патриархов.
Во флигеле Патриаршей резиденции в Переделкино сотни паломников со всех концов страны ежедневно ожидали недолгой встречи со старцем, и каждый такой прием длился до полуночи. Ежегодно архимандрит Кирилл отправлял своим духовным чадам и просто знакомым до 5000 писем с поздравлениями и назиданиями.
… Будем надеяться, что на будущее время Господь не оставит нас без Своей помощи. Время сейчас сложное и опасное. Надо бодрствовать и трезвиться. Враг тонко, хитро наступает, приближается… Чувствуется приближение и дыхание антихриста, это скрывать нечего, да. Здесь не надо в панику вдаваться ни в коем случае. Сейчас именно идут сигналы, которые нас настраивают на то, чтобы быть ближе к Богу.
Ближе к Богу и ближе друг к другу. Стараться нерадение свое уже оставить, посерьезнее отнестись и к вопросу своего спасения и своего исправления [и] испытания. А для этого, конечно, чтобы одержать победу, облечься во всеоружие Божие, чтобы все козни эти преодолеть, устоять, поэтому сейчас как никогда надо нам облечься в броню веры и любви христианской.
Иеромонах Мелитон
Вот и завершилась целая эпоха – с уходом о.Кирилла Павлова…
Небольшое воспоминание из былого:
Лишь только заканчивается семинарский ужин, бегом в раздевалку. Застёгиваясь на ходу, пролетаем сквозь лаврскую проходную – замечая лишь недоуменно вздёрнувшиеся хмурые брови дежурного.
В небольшой комнатке, где обычно ждут своей очереди приехавшие к батюшке паломники, уже почти все места заняты монахами и студентами. Удаётся протиснуться к лавке. Открывается обитая дермантином скрипучая дверь – и входит старец. Большой серый шарф так и остаётся весь вечер на его шее – только что поправился от простуды. Келейник начинает читать вслух что-то из Ветхого Завета. Сначала все внимательно слушают – потом начинает клонить в сон. Краем уха до меня доносится не очень понятный рассказ о каких-то амаликитянах. Перемогая тяжесть свинцовых век, смотрю на лицо духовника. Худое, с глубоко сидящими глазами, спокойными, но очень живыми. В уголках рта затаилась хитринка – точнее, очень скромная, глубоко потаённая улыбка. Его лицо печально – но это какая-то другая печаль, не о своих грехах, а о той боли, в которой живут люди. Которую – каждый свою – приносят сюда в надежде оставить навсегда. Приносят ежедневно. Оставляют те, кто обретает Христа.
Старец улыбается своему келейнику, немного почмокивая. «Отец Мефодий, ты чего-нибудь понимаешь? Я чего-то уже ничего не понимаю!» – неторопливо произносит старец. Чтец останавливается, и немного пожимает плечами. «Ну что, давай Лествичника теперь?» – негромко говорит батюшка. Послушник открывает закладку – народ начинает просыпаться. Ещё бы: о страстях и о том, как с ними бороться, слушать всегда интересно. Дочитав очередную главу, книга закрывается. Все молчат. Впервые оказавшиеся на чтениях, думают, что теперь старец начнёт поучительную беседу, толковать – и можно будет задать вопросы. Наивные! «Вот, братья, и почитали. Слава Богу!» Улыбнувшись, старец кивает келейнику. Он быстро ныряет в соседнюю комнату – и возвращается оттуда с большим подносом, на котором аккуратно разложены бутерброды с красной рыбой. Настроение подпрыгивает на неожиданно высокий градус. Насытившись пищей духовной – теперь можно и телесной утешиться. Много ли надо семинаристу? – Немного душевного тепла в глазах любящего духовника, да небольшой бутерброд напоследок. К старцу подходят под благословение – уже пора на вечернюю молитву, опаздывать нельзя.
Эти простые, бесхитростные чтения у отца Кирилла – для будущих священников – очевидное свидетельство того, что если любовь к людям есть – её скрыть уже невозможно. Тогда и без слов – всё понятно!
Прот. Павел Великанов
Благословение митрополита
Я видела только веселый огонек в его добродушных глазах и детскую улыбку.
Ни тени недовольства на незадачливую послушницу. Ни тени.
И почему-то становилось весело и легко. Как после исповеди.
Сердиться он, оказывается, тоже не умеет!
Отец Кирилл его очень любил. За скромность любил, за непритворное смирение и монашеский настрой.
Как-то владыка приезжал к батюшке на исповедь, только-только став митрополитом, получив белый клобук. Клобук, само собою, был надежно спрятан в машине, и владыка зашел в келью к старцу в одном подряснике – как обычно, даже без панагии. Стоя на коленях, поисповедовался.
Батюшка потом рассказывал, что он уже знал тогда, что владыка – митрополит, но ожидал, что тот сам объявит ему об этом. Ничего подобного не произошло – не сказал ни слова. Когда же отец Кирилл начал произносить разрешительную молитву и назвал-таки его митрополитом сам – в ответ не последовало никаких возражений. Только и всего.
Батюшку это умилило тогда: надо же! Ничего так и не сказал. Какой скромный.
А сегодня, когда митрополит Онуфрий уже Блаженнейший всея Украины, когда на плечи его легла небывалая тяжесть и ответственность – он по-прежнему продолжает регулярно навещать парализованного отца Кирилла, дорогого своего духовника и наставника.
Архимандрит Кирилл (Павлов) на одре болезни
Казалось бы, что ему с этих поездок через московские пробки к нам, в Переделкино? Если несколько лет назад старец мог еще его узнать и даже еле слышно поприветствовать, то теперь эти встречи проходят в молчании. Но несколько раз в году Блаженнейший отодвигает плотный график своих дел и едет навестить тяжелобольного.
Чтобы несколько минут постоять у его кроватки, помолчать. И как знать, может, и поговорить на том таинственном языке, который ведом только людям духовно близким.
Отец Кирилл при виде владыки Онуфрия повторял неизменное: «Наш родной приехал»
Он уважительно и кротко выслушивает наши скромные, подчас бессвязные рассказы о батюшкином здоровье. И здесь ему важна любая деталь, любая мелочь: как часто батюшку причащают, не повышалась ли у него температура, не нужна ли нам какая-нибудь помощь.
Когда отец Кирилл еще немножечко мог говорить, он при виде владыки Онуфрия повторял неизменное: «Наш родной приехал».
А мы – сложили это в сердце своем.
Монахиня Евфимия (Аксаментова)
Комментарии закрыты.