Красивая, эффектная женщина, талантливая артистка в самом расцвете творческой карьеры принимает решение постричься в монахини. Интервью дает крайне редко, мне просто повезло. Мы разговорились «за жизнь» минувшим сентябрем в китайском Харбине.

«Меня отец у Бога вымолил»

Инокиня Ольга (Гобзева). Меня отец у Бога вымолил

Детство у меня было очень счастливым. Мама у нас была только мамой. Она не работала, детей в семье было пятеро, работал только отец. Родители у меня с Рязанщины, из крестьян, у мамы в роду были монахи. Папина семья была очень верующая. Из детства запомнилась рождественская елка, она подсвечивалась синим огоньком и казалась волшебной. На нее вешались мандарины и конфеты, яблоки из нашего сада.
Мы жили очень скромно, единственное, что сумели, – каким-то чудом построить дачку. Папа работал шофером, его несколько раз пытались продвинуть по служебной лестнице, он всегда отказывался и говорил: «Подальше от царей, голова будет целей». Он жил в годы репрессий, всегда был верующим, в нашем доме никогда не гасла лампадка. Папа жертвовал нашим материальным благополучием в пользу духовного содержания. Я на всю жизнь запомнила, как он стоял перед образами на коленях и подолгу молился, как монах. А мы, дети, катались на его спине, когда он поклоны клал.
Так что я с самого раннего детства училась с отцом класть поклоны Богу. А в пять лет я очень тяжело заболела воспалением легких и чуть не умерла, отец меня вымолил. Это я знаю твердо, в семье всегда об этом говорили.

Почему я в артистки пошла?

Почему в артистки пошла? Я еще школьницей попала в кружок художественного слова при доме пионеров. Поскольку у меня получалось красиво рассказывать стихи, мне все говорили: «Вырастешь – артисткой станешь». Помню, на одном из конкурсов я заняла первое место, читала рассказ Чехова «Событие». И Ольга Леонардовна Книппер-Чехова поцеловала меня в макушку. Я долго ходила под впечатлением, что меня от Чехова отделял один поцелуй.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Пушкина до сих пор просто обожаю, а в детстве столько знала его стихов, что могла играть в вопросы-ответы исключительно стихами Пушкина.

Сниматься в кино стала с первого курса института

Когда окончила школу, мне сказали, что для театра я слишком естественна. Потому лучше идти учиться во ВГИК. С первого раза я не поступила, удалось только со второй попытки. Окончила мастерскую Бабочкина и очень благодарна этому. Бабочкин – прямой ученик школы Станиславского. Ученик ученика Константина Сергеевича. Я хорошо училась, много читала литературы по актерскому мастерству. Меня привлекало, что Константин Сергеевич исследует природу человеческого духа. Сниматься в кино стала рано, с первого курса института. Моя первая картина – «Эй, кто-нибудь!». Снималась в паре с Володей Ивашовым, помню, Михаил Ильич Ромм очень хвалил картину и мою работу. Чем и вдохновил меня на дальнейшие подвиги (улыбается).
Меня пророчили в театр, но чем-то театр меня останавливал. Что-то меня в нем не удовлетворяло, мне редко что нравилось из увиденного на сцене. Вот в кино я, грешница, сыграла где-то 40 ролей. Есть ли любимые? Честно, нет – это осталось уже в другой жизни. Хотя партнеры были замечательные: Олег Даль, Юра Богатырев. Важнее были не роли, а сама жизнь.
«Шукшин мне очень нравился…»
Мой Олег Даль навсегда остался в памяти очень тонким, интуитивным человеком. Мы играли с ним фильм по Тургеневу, я играла жену Олега. Запомнила его бесконечную чуткость и внимание, с которым он ко мне относился. Мы наслаждались общением друг с другом и, конечно, дружили.

Важнее были не роли, а сама жизнь

Важнее были не роли, а сама жизнь

Из той, актерской жизни, в сердце остался Василий Шукшин – он мне очень нравился. Но я была не в его вкусе. Он любил крепких, ладно скроенных, а я была худенькая, такая тургеневская девушка. Он относился ко мне с необыкновенным юмором, в его глазах просто плясали смешинки.
Помню, мы как-то встретились с ним возле ВГИКа, он схватил меня за руку и говорит: «Милая моя, ты видишь, я тут погибаю. Но это ладно. А ты что тут делаешь?» В его словах было некое смешение полувопроса и полурешения, он дал понять, что не в этой среде мне нужно быть. Рассказывал о своих встречах с Пырьевым, это был целый монолог. Он долго меня не отпускал и все говорил, говорил, изливал душу.

Ольга Гобзева

Потом, когда стали один за одним уходить из жизни мои друзья Алик Даль, Юра Богатырев, я стала задумываться: что-то здесь не так. Почему люди так рано гибнут? Меня потряс уход из жизни Изольды Извицкой.
Виновата водка? Нет, это уже следствие, причина в другом, гораздо глубже. В несоответствии человеческой души с реальной жизнью. Это примерно как залетевшая в комнату пчелка бьется в оконное стекло, так и эти люди страдали.

Путь исканий

Путь исканий

Примеров масса: Инна Гулая, Гена Шпаликов. От водки сгорели – это очень по-обывательски, поверхностно.
Взять того же Гену Шпаликова, я его очень любила. Это была колоссальнейшая человеческая трагедия, его было так много. Внутри Гены была огромная глыба, которую он просто не смог реализовать. Он задыхался.
Водка – это иллюзорный способ примириться с жизнью.
А вот Андрей Тарковский – он снимал все что хотел, его фильмы, которые он снял в России, – самое настоящее произведение киноискусства. А то, что делал за границей, все было не то. Мне кажется, Тарковский заболел раком только потому, что покинул Родину.

Поклонники ночевали у двери

Одна из черт моего характера, за которую я сегодня каюсь перед Богом, – это стремление к свободе. У меня в кино получалось только с тем режиссером, который учитывал мою индивидуальность. Любое давление не выносила, уходила сразу.
Знаете, что самое трудное для меня было после пострига? Эта самая ахиллесова пята актерской профессии – желание нравиться. Это, конечно, ловушка для Золушки. Всем нравиться нельзя. Это не творческое состояние. Это игра. Нравлюсь я вам или нет – это ваши проблемы. Когда была артисткой и ловила на себе вожделенные взгляды мужчин, то очень стеснялась этого. Если очень настойчивые были ухаживания, то тушевалась и не знала, как себя вести. Один очень известный сценарист, не буду называть фамилию, даже ночевал у двери моей квартиры, прямо на лестничной площадке. Мне было очень досадно.

У меня слишком завышенные требования

Меня часто спрашивали – а не трагическая ли любовь подвигла меня принять монашеский по стриг? Нет, такой любви у меня не было. Мой невстреченный мужчина был в моих мечтах нарисован таким… из белогвардейцев. Я больше всего на свете люблю Бога и сына. С отцом моего ребенка у меня был период влюбленности, увлечение что ли. Но у нас оказались разные духовные составляющие. Мы прожили вместе 14 лет, и он сам ушел. Для меня это было очень важно. Я не могла сама его оставить. Ему было со мной очень трудно, у меня слишком завышенные требования.

Что было последним аккордом в пользу принятия иноческого пострига?

Что было последним аккордом в пользу принятия пострига?

Что было последним аккордом в пользу принятия иноческого пострига? Я играла главную роль в одном из спектаклей Театра киноактера – такой знойной испанки, мне очень нравилась эта роль, я с большим наслаждением ее играла. Помню, мой сын был тогда подростком и не пропускал ни одного спектакля. Святослав был главным моим критиком. Как-то в антракте, в кулисах, я окликнула сына, а он прошел мимо и не отреагировал. Через минуту режиссер мимо прошел, не сказав не слова. Странно, подумала я. Войдя в гримерку, подошла к зеркалу и ужаснулась: я увидела другого человека, другую женщину. Нос с горбинкой, другое лицо. На меня глядела испанка. А я рязанская… И только пошевелив пальцами, поняла, что перед зеркалом стою я. Помню то состояние ужаса, которое охватило меня тогда. Как в тот вечер доиграла спектакль – не помню. Это был последний спектакль в моей жизни. В тот вечер я с ужасом поняла, что впустила в себя другого человека.

Немного о личном

Был еще момент в жизни: вышла из электрички и с сыном переходила железную дорогу, неожиданно выскочил поезд. Меня спасла доля секунды, состав по юбке чиркнул. До сих пор в глазах белое от ужаса лицо машиниста, я только по губам догадалась, что он ту минуту говорил. Я тогда же задала себе два вопроса – почему и для чего Господь оставил нас живыми?
Будучи актрисой, я не была воцерковленным человеком, но после этого тут же пошла в храм и стала искать ответы на эти вопросы. Мне Господь послал дивного священника – после встречи с ним у меня стала выстраиваться другая жизнь. Вскорости стала сниматься в одном из фильмов, съемки были в Каунасе. Очень готовилась к своим ролям: тщательно учила текст, писала планы, подтексты. Прихожу на площадку, а режиссер пьяный и неадекватный. У меня накопилась обида. Я пошла в храм и говорю батюшке, что больше не могу так. Что купила билет на поезд и уеду в Москву. А батюшка мне отвечает: «Усмири гордыню, милая, ты уедешь, а вся ваша группа перестанет получать зарплату». Меня это поразило, думаю, какой эгоизм. Осталась.

«А ты матушкой будешь…»

«А ты матушкой будешь…»

Мы были близки с голосом нашего детства Кларой Румяновой – она была сложным и невероятно талантливым человеком. Бесконечно одинокой. Прекрасно понимала свою невостребованность, очень страдала от этого. Клара была коммунисткой, категоричной в вопросах веры, но мы с ней ладили. Мы нашли ей патронажную сестру, которая стала ей сестрой по духу. Она скрасила ее уход из жизни.
Не сложилось у меня только с Тамарой Носовой, мы стучались к ней почти каждый день, но она не открывала двери и отвергала всякую помощь.

Для чего приходим в этот мир?

Для чего приходим в этот мир?

Каким мне Китай показался? Китайцы очень теплые люди. Я в свое время увлекалась китайской литературой и даже читала «Книгу перемен». В Харбине меня поразило, что люди мгновенно чувствуют человеческую доброту. Меня они называют в мужском роде – «монах». Многие из переводчиков-китайцев подходили ко мне, просили молиться за них. Они не крещенные, но я молюсь. Люди же просят. У Бога все живые. Они чувствуют в этом что-то глубокое и настоящее.
Кладбище русское в Харбине – это просто родное место. Когда там молишься, ощущаешь поддержку и духовную помощь от тех, кто там покоится. Как за локоток поддерживают. Единственное, за что мне больно, – в Харбине нет сегодня православного священника.
Чем я душу лечу? Конечно, молитвой и еще прозой Чехова. Недавно читала его рассказ «Степь», просто плакала от его таланта.
Для чего приходим в этот мир? Да чтобы жить! Ведь как хорошо жить! Как хорошо беседовать! Как хорошо чай пить. Кстати, который я так и не выпила…

—————————————————————————————●
Рассказы инокини Ольги (Гобзевой)
записал Александр Ярошенко