- 15.01.2021
- 0 комментариев
- Рубрика: ВераОпыт постижения АмерикиТатиана ЛазаренкоТворчество
Ново-Дивеево — обитель прп. Серафима в сердце Америки
Ново-Дивеево — обитель прп. Серафима в сердце Америки
Из книги «Опыт постижения Америки»(продолжение).
Ну вот, в который раз, снова в Америке…
Города и годы, расстояния и мили, — все это в наше время не имеет никакого значения.Самолет в считанные часы долетит до любой точки нашего шарика. Вот только когда на моей родине ночь, здесь ярко светит солнце…
Старина Нью-Йорк, как обычно, встречает нас шумом машин, ожидаемым траффиком, блеском рекламы. Ловлю себя на мысли, что я как-то даже соскучилась по этой ставшей привычной суете, каменным джунглям небоскребов Манхеттена, видимым уже из иллюминатора, грохотом вырвавшейся из-под земли подземки на Брайтоне, безмятежному спокойствию океана.
Отдавая дань многолетней традиции мчимся из шумного, многоликого Нью-Йорка в в тихий приют, находящийся в живописной местности Спринг Валлей: Успенский женский монастырь, известный не одному поколению православных как Новое Дивеево. Так он был назван по ассоциации с разрушенным, разграбленным и растерзанным в лихие послереволюционные годы Четвертым Уделом Пресвятой Богородицы в России. В 1927 году одним ударом были уничтожены места, связанные с именем Саровского старца. Вначале темниковский лагерь для заключенных, а затем колония для малолетних преступников дополнили это разрушение.Но восстала, возродилась из пепла знаменитая обитель и вновь очарованные странники спешат к ней отовсюду.
Ну а здесь, на другом полушарии, у нее есть родная сестра, именуемая по аналогии Ново-Дивеевым…
История обители
Обитель в Америке ведет свое начало с конца 1940-х — начала 1950-х годов, когда из Германии и Австрии сюда прибыли русские эмигранты во главе с протопресвитером Адрианом Рымаренко.
С отцом Адрианом они остановились в графстве Рокланд. Без средств, без знания английского языка, без постоянной помощи началась их жизнь в Новом Свете. Но было у них одно общее желание — свободно исповедовать Бога, благодарить за скорби, которых все они хватили с лихвой, за радость обретенной свободы, которую дала им незнакомая и многими так до конца не познанная и не понятая страна. Но где бы ни селились русские, первым делом они строили храм. Мечта отца Адриана простиралась дальше — построить не только храм, но монастырь с православным кладбищем, домом для престарелых и госпиталем.
Принял их доктор Пьер Бернар из Верхнего Наяка. Это был богатый человек, который в качестве развлечения держал слона. Слон околел, и его стоявшее без надобности стойло стало первым храмом русской общины. В огромном слоновьем стойле предполагалось устроить и монашеские кельи.
Из картона был сделан иконостас. На стене висела одна единственная большая икона — портрет преподобного Серафима. В таких условиях совершались богослужения, и даже пел хор. Весь капитал монастыря на тот момент составлял… 50 центов.
Мало кто из русских эмигрантов тогда знал о создании именно монастыря, но к отцу Адриану быстро стали стекаться люди. Приезжали из Наяка, Нью-Йорка: одни, чтобы помочь на стройке, другие протягивали небольшие свои сбережения, третьи шли за духовной поддержкой.
Первые три насельницы приехали в США из Германии, и стала налаживаться монастырская жизнь. С прибытием русских приход в Наяке увеличился, заработал Очаг Помощи «Ди Пи», где вновь прибывавшие первое время могли найти приют.
Но строить монастырскую жизнь без собственного угла было более чем рискованно.
И тут, при полном безденежье, случилось чудо. Монастырь приютил у себя одинокого, очень больного человека, уже долгое время обитавшего в Америке. К. Малеев был верующий одинокий человек, нуждавшийся в постоянном уходе, у которого ничего в жизни, кроме храма, не оставалось. Он стал искать подходящий уголок, где мог бы окончить свои дни. Узнав об устраивавшемся монастыре, он решил пожить там, и нашел, наконец, то, что искал: и уход, и храм Божий. Одиночество уже не страшило его: он обрел семью, а из своих отложенных на старость денег пожертвовал обители 5 тысяч долларов. Эти, достаточно большие по тем временам деньги были все-таки бесконечно малыми для того, чтобы можно было купить землю и построить на ней монастырь…
Но для Господа нет невозможного. Неожиданно выясняется, что в соседнем городке Спринг Валлей несколько лет пустует усадьба католического монастыря, переехавшего в другое место, и католики готовы отдать её за минимальную сумму — 30 тысяч долларов с условием, что приобретенным участком покупатели воспользуются самым благочестивым образом и не нарушат святость бывшего монастыря. Православная женская обитель, где, по замыслу основателей, спасались бы пожилые монахини, эмигрировавшие из ставшей для них враждебной революционной России, вполне отвечала требованиям продавца.
Так по милости Божией место для будущего монастыря было найдено, но даже такую скромную сумму на покупку усадьбы и постройку церкви найти было нелегко. И тогда на улицах Нью-Йорка появился православный священник в рясе, с крестом на груди, с бородой и длинными волосами. Американцы смотрели на него с изумлением и уважением.
Ходил он с переводчиком — князем Дмитрием Владимировичем Мышецким — из банка в банк, стараясь получить заем, чтобы купить место для церкви. Естественно, что без денежной гарантии получить заем было практически невозможно. Обошли они десять банков в Нью-Йорке, и, когда почти уже отчаялись, деньги пожертвовал Чарльз Хокинс, президент Первого Национального Банка в Спринг Валлей. А недостающую сумму дал «монастырский насельник» Малеев, о котором мы уже писали выше.
Есть предположение, что католики намеренно избавились от земли и здания, заранее зная о предстоящем строительстве аэропорта неподалеку от их обители и возможной опасности потерять эту землю без какой бы то ни было компенсации. Но православные сумели вымолить это место, доказав американской общественности преимущество православного монастыря и необходимость русского кладбища перед замыслами предпринимателей от большого бизнеса устроить здесь учебно-тренировочный аэродром.
Отец Адриан, ставший в 1968 году епископом Рокландским Андреем, выиграл битву за русский уголок на американской земле и стал известен всей стране. А в 1973 году русский православный монастырь получил статус национальной святыни — такого прецедента в Штатах ещё не было.
В настоящее время от католического монастыря остался лишь небольшой трехэтажный дом с домовым храмом постройки 1921 года, где первые годы совершались службы, два небольших домика и статуя Спасителя рядом.
В доме напротив «барского» отец Адриан ежедневно проводил несколько часов в молитве. В соседнем домике из дикого камня, размером ещё меньше, поселился его переводчик и духовный сын ещё из Киева князь Дмитрий Мышецкий, благодаря которому монастырь общался с миром на незнакомым большинству прибывших английском языке.
Скоро католическая церковь, переделанная в православную, не могла уже вмещать множество приходящего народа. И тогда батюшка начал строительство нового храма — в честь преподобного Серафима Саровского. Было это в середине 1950-х годов. Именно тогда к отцу Адриану в поисках духовного руководителя пришел юноша Александр Федоровский. И понял, что нашел того, кого искал. С тех пор — уже более чем полвека — протоиерей отец Александр служит здесь и заботится об обители. А одним из первых его послушаний было строительство нового храма.
На вид храм прост и скромен, потому как сооружен руками людей неискушенных в архитектурных изысках. Главным архитектором его был протодиакон Корнилий Чигринов, маляр по специальности. Расписывал храм полунищий эмигрант — художник Николай Александрович Папков, «за крышу над головой и чашку супа». По его же чертежам сооружены иконостас и паникадило. И вышел — дивный храм, который был бы на своем месте и в старой богомольной России, знающей цену церковному благолепию. Живопись в нем радостная, светлая. Неслучайно позже Папкова приглашали расписывать другие храмы русского зарубежья.
Архиепископа Андрея называли духовным руководителем православных в графстве Рокланд. Он проповедовал на родном языке. Светлое лицо, окаймленное длинными белыми волосами и белоснежной бородой, бледно-синие глаза, которыми он как бы искал глаза собеседника…
С его мнением считались, к нему прислушивались, с ним общались и президент Ричард Никсон, и губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер, политики, ученые, писатели.
Ежегодно в обитель приезжало до 50 тысяч паломников.
22 июля 1975 года владыку Андрея посетил нобелевский лауреат Александр Солженицын и провел в беседе с ним более часа; годом позже — Мстислав Ростропович с Галиной Вишневской.
Впрочем, люди шли к нему ещё когда он был не епископом Андреем, а протоиереем Адрианом. И проповедовал он в одноэтажной Америке так же, как неустрашимо проповедовал и в Киеве, и в Берлине в годы Второй мировой — до того, как повел паломников в Нью-Йорк из горнила военных сражений.
Выпускник политехнического института в Петербурге, по благословению Оптинских старцев он принял сан в далеком страшном 1921 году, когда и произносить слово «Бог» в стране было опасно.Трудно пересказать, что пришлось перенести отцу Адриану за двадцать лет священства в СССР — гонения и преследования, ссылки и тюрьмы, постоянную угрозу физического уничтожения.
Коммунисты закрыли церковь в родных Ромнах на Полтавщине — он ушел в Киев, где тайно служил на квартире и восстанавливал Покровский женский монастырь. Скрываясь, переходил с одной квартиры на другую, а чтобы не навлечь беду на хозяев, ночами покидал дом и устраивался на ночлег — в дождь и стужу, прислонившись к дереву.
Потом бежал от безбожной власти, служил настоятелем собора в Берлине, не предполагая, что Господь готовил ему ещё больший апостольский труд — создать частичку святой Руси на другом континенте, вынести под рясой спасенную из безбожной страны святыню — портрет преподобного Серафима, написанный ещё при жизни святого. На полотне размером более метра преподобный изображен во весь рост на склоне своих лет согбенным старцем, одетым в полумантию и подпоясанным белым полотенцем. За время странствий дивный лик святого старца остался совершенно неповрежденным.
Много повидал на своем веку этот образ. В дни прославления угодника Божия перед ним молилась царская семья, после разграбления обители по жребию он был унесен в Киев, оттуда в 1943 году немецким переводчиком был передан на хранение настоятелю берлинского кафедрального собора протоиерею Андрею Рымаренко. А когда поток русских хлынул в Америку, с ними пребыла и дивеевская святыня.
Владыка Андрей – духовник и строитель Ново-Дивеевской женской обители – создал в Америке уголок православного быта. Он и в рассеянии пытался сохранить монашеские традиции оптинского духа. Вся его жизнь была посвящена служению людям и православной церкви.
В феврале 1968 г. Адриан Рымаренко принял монашество. В том же году был рукоположен во епископы, стал викарным епископом Нью-йоркской епархии – Андреем Роклендским. Хиротонию совершил митрополит Филарет в сослужении архиепископа Никона Вашингтонского и епископа Лавра Манхэттенского. В 1973-м, в день его 80-летия, епископ Андрей был возведен в сан архиепископа.
Архиепископ Андрей скончался после продолжительной и тяжелой болезни 12 июля 1978 года, в день св. апостолов Петра и Павла. Ровно в 11 часов вечера, через 15 минут после кончины, раздался колокольный звон. Двенадцать ударов колокола известили насельников монастыря, что архиепископ Андрей, почитаемый и любимый всеми, кто жил в монастыре, всеми, кто знал его, – отошел в вечность.
Князь Д.В. Мышецкий вспоминал: «Звонила монахиня Елена, которая знала владыку еще на родине. Весь наш домик осветился электричеством. Все живущие в монастыре, услышав звон, увидев свет, поняли: владыки не стало. Со всех сторон потянулись они вереницами к домику, на первую панихиду».
В последний путь провожали архиепископа Андрея сотни людей, съехавшихся из разных штатов, провожали российские эмигранты, чтившие его память.
В домовом храме Ново-Дивеевской обители находится и образ Спасителя, принадлежавший Государю Императору Николаю Александровичу; Казанская икона Божией Матери из Харбина и Тихвинская — благословение армии барона Врангеля.
В Серафимовском храме пребывает чтимый образ Владимирской Божией Матери — дар Оптинских старцев, спасший в Берлине настоятеля с прихожанами от артиллерийской перестрелки между немцами и американцами: бомбы в те дни во время богослужений падали прямо на собор.
Здесь же — Крест из дома Ипатьева в Екатеринбурге.
1970-е годы видели расцвет обители. Монахини и послушницы, число которых доходило до пятидесяти, исполняли церковные послушания и ухаживали за престарелыми из старческого дома.Сестры приехали из разных стран, в том числе из Китая, после того, как в 1948 году власть в стране захватили приспешники Мао. Отошедшая ко Господу чуть более года назад игумения обители Ирина — одна из тех, кто бежал от коммунистов. По разным данным в те годы Международная организация помощи беженцам вывезла из Китая от 6 до 10 тысяч русских — противников красного режима. Из Европы и других стран в русский монастырь приехали около тысячи человек «Ди Пи», из которых значительное число осело около монастыря и образовало большую православную семью.
Отцу Адриану было 60 лет, когда он окончательно обустроил обитель: собрал сестер и беженцев на нынешнем месте — Смит роуд в Спринг Вэллей, выстроил храм, дом для престарелых, обустроил кладбище.
Сегодня на самом большом в Америке русском кладбище похоронено около 7000 человек: князья, генералы, военные герои, духовенство, писатели, доктора, изобретатели, другие выдающиеся представители русской культуры и простые малограмотные крестьяне. Каждая могила — это неизвестная в нынешней России страница истории и летопись нашей эмиграции. Немало случаев, когда на монастырское кладбище привозили усопших из Франции, Бразилии, Марокко, других дальних стран.
да было завершено строительство второго корпуса дома для престарелых, спланированного ещё при жизни архиепископа Андрея, переселившегося в вечные обители в 1978 году.
«Самое главное горе для нас, американских граждан русского происхождения, — говорил владыка, — почувствовать одиночество в старости».
«В середине 1980-х годов дом был переполнен, — рассказывает администратор Мария Николаевна Федоровская. — И все — известные фамилии: Бабарыкины, Голицыны, Врангель, фрейлина царского дома Ольга Юрьева…
По надписям на могильных плитах можно изучать историю русской эмиграции: Александра Толстая, младшая дочь русского писателя, основательница Толстовского фонда; великая княжна Вера Константиновна, племянница последнего русского императора; Ольга Михайловна и Елена Петровна Врангель, вдова и дочь барона Врангеля; княгиня Мария Волконская; князь Михаил Долгорукий…»
Было время, когда попасть сюда стоило большого труда: нужно было в прямом смысле записываться в очередь. А в 2002 году среди обитателей появились первые американцы.
В последние годы сократилось и число сестер монастыря, и обитателей дома престарелых. ……………..Теперь это, в основном, представители второй волны эмиграции, прошедшие немецкие, австрийские лагеря, скитавшиеся в Турции и Морокко, Тунисе и Аргентине…»
Но Новое Дивеево — это по-прежнему кусочек Святой Руси, перенесенный в Америку XXI века. Со стороны дороги обитель обнесена забором из дикого камня. Вокруг — ухоженная, закованная в асфальт и застланная зеленым травянистым ковром земля. Днем здесь хозяйничают белки и птицы, вечерами приходят олени. И трудно поверить, что находишься всего-то в получасе езды от оживленного Манхэттена.
В храмах постоянно звучит молитва. Еще совсем недавно была жива старейшая насельница обители, ее игумения — матушка Ирина (Алексеева), которая практически до последних дней управляла клиросом. Теперь она у престола Господня молится за вверенных ей сестер, да и за нас, грешных. Скромный крест на кладбищенской могиле напоминает о бренности земной жизни. Мы же навсегда запомнили ее светлый облик, добрые глаза и мудрые духовные советы.
Отошел ко Господу старенький отец Глеб и теперь только скромный крест на кладбище напоминает о нем.
А вот батюшка Александр продолжает радовать нас теплой молитвой и пастырским словом.
* * *
… До последних дней владыка Андрей продолжал руководить духовной жизнью обители, вникал, насколько позволяло здоровье, во все мелочи монашеской и хозяйственной жизни. И, как бы предвидев соблазны нынешнего века, писал, что «недостаточно создать монашескую жизнь, её нужно сохранить. Ибо всегда есть опасение, что жизнь может превратиться в теплицу, в оранжерею, где она поддерживается искусственным теплом, и как только источник тепла прекращает действовать — погибает.
Поэтому нужен постоянный источник жизни: подобно тому, как земля и жизненные соки её постоянно питают растительность, нашу жизнь должна непрерывно питать та стихия, которую дает Церковь Христова, которая воплощается в православном быте, в богослужениях,… во всем том, что олицетворяет нашу Святую Русь».
Татиана Лазаренко, Александр Кривенко
Комментарии закрыты.