2 Тим. 3:1–9 (зач. 295). Лк. 20:45​ – 21:4 (зач. 103).

 И когда слушал весь народ, Он сказал ученикам Своим: остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежания на пиршествах, которые поедают до́мы вдов и лицемерно долго молятся; они примут тем большее осуждение. Взглянув же, Он увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу; увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела.

Пре­по­доб­ный Авк­сен­тий Вифинский

 Пре­по­доб­ный Авк­сен­тий, по про­ис­хож­де­нию си­ри­ец, слу­жил при дво­ре им­пе­ра­то­ра Фе­о­до­сия Млад­ше­го (418–450). Он был из­ве­стен как доб­ро­де­тель­ный, уче­ный и муд­рый че­ло­век и имел друж­бу со мно­ги­ми бла­го­че­сти­вы­ми му­жа­ми сво­е­го вре­ме­ни.

Тя­го­тясь мир­ской су­е­той, свя­той Авк­сен­тий при­нял сан пре­сви­те­ра, а по­том и ино­че­ский по­стриг. По­сле это­го, уда­лив­шись в Вифи­нию, он на­шел уеди­нен­ное ме­сто на го­ре Ок­сия, неда­ле­ко от Хал­ки­до­на, и стал там ве­сти жизнь от­шель­ни­че­скую. (Го­ра эта впо­след­ствии на­зва­на бы­ла Авк­сен­тье­вой.) Ме­сто по­дви­гов свя­то­го бы­ло об­на­ру­же­но пас­ту­ха­ми, ис­кав­ши­ми за­блу­див­ших­ся овец. Мол­ва о нем раз­нес­лась, и к нему ста­ли при­хо­дить лю­ди за ис­це­ле­ни­ем. Име­нем Бо­жи­им свя­той Авк­сен­тий ис­це­лял мно­же­ство боль­ных и недуж­ных.

В 451 го­ду свя­той Авк­сен­тий был при­зван на IV Все­лен­ский Со­бор в Хал­ки­доне, где и про­сла­вил­ся как об­ли­чи­тель Ев­ти­хи­евой и Несто­ри­е­вой ере­сей. Ве­ли­кий зна­ток Свя­щен­но­го Пи­са­ния, свя­той Авк­сен­тий лег­ко по­срам­лял всту­пав­ших с ним в спор про­тив­ни­ков. По окон­ча­нии Со­бо­ра свя­той Авк­сен­тий сно­ва вер­нул­ся в свою уеди­нен­ную кел­лию на го­ре. Ду­хов­ным взо­ром он ви­дел на боль­шом рас­сто­я­нии кон­чи­ну свя­то­го Си­мео­на Столп­ни­ка (459). Пре­по­доб­ный Авк­сен­тий скон­чал­ся око­ло 470 го­да, оста­вив по­сле се­бя уче­ни­ков и устро­ив мно­гие мо­на­сты­ри в Вифин­ской об­ла­сти.

Свя­тые рав­ноап­о­столь­ные ­учи­те­ли  сла­вян­ские, Ки­рилл и Ме­фо­дий

Свя­тые рав­ноап­о­столь­ные пер­во­учи­те­ли и про­све­ти­те­ли сла­вян­ские, бра­тья Ки­рилл и Ме­фо­дий про­ис­хо­ди­ли из знат­ной и бла­го­че­сти­вой се­мьи, жив­шей в гре­че­ском го­ро­де Со­лу­ни. Свя­той Ме­фо­дий был стар­шим из се­ми бра­тьев, свя­той Кон­стан­тин (Ки­рилл – его мо­на­ше­ское имя) – са­мым млад­шим. Свя­той Ме­фо­дий был сна­ча­ла в во­ен­ном зва­нии и был пра­ви­те­лем в од­ном из под­чи­нен­ных Ви­зан­тий­ской им­пе­рии сла­вян­ских кня­жеств, по-ви­ди­мо­му, Бол­гар­ском, что да­ло ему воз­мож­ность на­учить­ся сла­вян­ско­му язы­ку. Про­быв там око­ло 10 лет, свя­той Ме­фо­дий при­нял за­тем мо­на­ше­ство в од­ном из мо­на­сты­рей на го­ре Олимп. Свя­той Кон­стан­тин с ма­лых лет от­ли­чал­ся боль­ши­ми спо­соб­но­стя­ми и учил­ся вме­сте с ма­ло­лет­ним им­пе­ра­то­ром Ми­ха­и­лом у луч­ших учи­те­лей Кон­стан­ти­но­по­ля, в том чис­ле у Фо­тия, бу­ду­ще­го Пат­ри­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го. Свя­той Кон­стан­тин в со­вер­шен­стве по­стиг все на­у­ки сво­е­го вре­ме­ни и мно­гие язы­ки, осо­бен­но при­леж­но изу­чал он тво­ре­ния свя­ти­те­ля Гри­го­рия Бо­го­сло­ва. За свой ум и вы­да­ю­щи­е­ся по­зна­ния свя­той Кон­стан­тин по­лу­чил про­зва­ние Фило­со­фа (муд­ро­го). По окон­ча­нии уче­ния свя­той Кон­стан­тин при­нял сан иерея и был на­зна­чен хра­ни­те­лем пат­ри­ар­шей биб­лио­те­ки при хра­ме Свя­той Со­фии, но вско­ре по­ки­нул сто­ли­цу и тай­но ушел в мо­на­стырь. Разыс­кан­ный там и воз­вра­щен­ный в Кон­стан­ти­но­поль, он был опре­де­лен учи­те­лем фило­со­фии в Выс­шей кон­стан­ти­но­поль­ской шко­ле. Муд­рость и си­ла ве­ры еще со­всем мо­ло­до­го Кон­стан­ти­на бы­ли столь ве­ли­ки, что ему уда­лось по­бе­дить в пре­ни­ях во­ждя ере­ти­ков-ико­но­бор­цев Ан­ния. По­сле этой по­бе­ды Кон­стан­тин был по­слан им­пе­ра­то­ром на дис­пут для пре­ний о Свя­той Тро­и­це с са­ра­ци­на­ми (му­суль­ма­на­ми) и так­же одер­жал по­бе­ду. Вер­нув­шись, свя­той Кон­стан­тин уда­лил­ся к бра­ту сво­е­му свя­то­му Ме­фо­дию на Олимп, про­во­дя вре­мя в непре­стан­ной мо­лит­ве и чте­нии тво­ре­ний свя­тых от­цов.
Вско­ре им­пе­ра­тор вы­звал обо­их свя­тых бра­тьев из мо­на­сты­ря и от­пра­вил их к ха­за­рам для еван­гель­ской про­по­ве­ди. На пу­ти они оста­но­ви­лись на неко­то­рое вре­мя в го­ро­де Кор­су­ни, го­то­вясь к про­по­ве­ди. Там свя­тые бра­тья чу­дес­ным об­ра­зом об­ре­ли мо­щи свя­щен­но­му­че­ни­ка Кли­мен­та, па­пы рим­ско­го(па­мять 25 но­яб­ря). Там же в Кор­су­ни свя­той Кон­стан­тин на­шел Еван­ге­лие и Псал­тирь, на­пи­сан­ные «рус­ски­ми бук­ва­ми», и че­ло­ве­ка, го­во­ря­ще­го по-рус­ски, и стал учить­ся у это­го че­ло­ве­ка чи­тать и го­во­рить на его язы­ке. По­сле это­го свя­тые бра­тья от­пра­ви­лись к ха­за­рам, где одер­жа­ли по­бе­ду в пре­ни­ях с иуде­я­ми и му­суль­ма­на­ми, про­по­ве­дуя Еван­гель­ское уче­ние. На пу­ти до­мой бра­тья сно­ва по­се­ти­ли Кор­сунь и, взяв там мо­щи свя­то­го Кли­мен­та, вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль. Свя­той Кон­стан­тин остал­ся в сто­ли­це, а свя­той Ме­фо­дий по­лу­чил игу­мен­ство в неболь­шом мо­на­сты­ре По­ли­хрон, неда­ле­ко от го­ры Олимп, где он под­ви­зал­ся преж­де.
Вско­ре при­шли к им­пе­ра­то­ру по­слы от мо­рав­ско­го кня­зя Ро­сти­сла­ва, при­тес­ня­е­мо­го немец­ки­ми епи­ско­па­ми, с прось­бой при­слать в Мо­ра­вию учи­те­лей, ко­то­рые мог­ли бы про­по­ве­до­вать на род­ном для сла­вян язы­ке. Им­пе­ра­тор при­звал свя­то­го Кон­стан­ти­на и ска­зал ему: «Необ­хо­ди­мо те­бе ид­ти ту­да, ибо луч­ше те­бя ни­кто это­го не вы­пол­нит». Свя­той Кон­стан­тин с по­стом и мо­лит­вой при­сту­пил к но­во­му по­дви­гу. С по­мо­щью сво­е­го бра­та свя­то­го Ме­фо­дия и уче­ни­ков Го­раз­да, Кли­мен­та, Сав­вы, На­у­ма и Ан­ге­ля­ра он со­ста­вил сла­вян­скую аз­бу­ку и пе­ре­вел на сла­вян­ский язык кни­ги, без ко­то­рых не мог­ло со­вер­шать­ся Бо­го­слу­же­ние: Еван­ге­лие, Апо­стол, Псал­тирь и из­бран­ные служ­бы. Это бы­ло в 863 го­ду.
По­сле за­вер­ше­ния пе­ре­во­да свя­тые бра­тья от­пра­ви­лись в Мо­ра­вию, где бы­ли при­ня­ты с ве­ли­кой че­стью, и ста­ли учить бо­го­слу­же­нию на сла­вян­ском язы­ке. Это вы­зва­ло зло­бу немец­ких епи­ско­пов, со­вер­шав­ших в мо­рав­ских церк­вах бо­го­слу­же­ние на ла­тин­ском язы­ке, и они вос­ста­ли про­тив свя­тых бра­тьев, утвер­ждая, что бо­го­слу­же­ние мо­жет со­вер­шать­ся лишь на од­ном из трех язы­ков: ев­рей­ском, гре­че­ском или ла­тин­ском. Свя­той Кон­стан­тин от­ве­чал им: «Вы при­зна­ё­те лишь три язы­ка, до­стой­ных то­го, чтобы сла­вить на них Бо­га. Но Да­вид во­пи­ет: «Пой­те Гос­по­де­ви вся зем­ля, хва­ли­те Гос­по­да вси язы­ци, вся­кое ды­ха­ние да хва­лит Гос­по­да!» И в Свя­том Еван­ге­лии ска­за­но: «Шед­ше на­учи­те вся язы­ки…»». Немец­кие епи­ско­пы бы­ли по­срам­ле­ны, но озло­би­лись еще боль­ше и по­да­ли жа­ло­бу в Pим. Свя­тые бра­тья бы­ли при­зва­ны в Рим для ре­ше­ния это­го во­про­са. Взяв с со­бой мо­щи свя­то­го Кли­мен­та, па­пы рим­ско­го, свя­тые Кон­стан­тин и Ме­фо­дий от­пра­ви­лись в Pим. Узнав о том, что свя­тые бра­тья несут с со­бой свя­тые мо­щи, па­па Адри­ан с кли­ром вы­шел им на­встре­чу. Свя­тые бра­тья бы­ли встре­че­ны с по­че­том, па­па рим­ский утвер­дил бо­го­слу­же­ние на сла­вян­ском язы­ке, а пе­ре­ве­ден­ные бра­тья­ми кни­ги при­ка­зал по­ло­жить в рим­ских церк­вах и со­вер­шать ли­тур­гию на сла­вян­ском язы­ке.
На­хо­дясь в Ри­ме, свя­той Кон­стан­тин за­не­мог и, в чу­дес­ном ви­де­нии из­ве­щен­ный Гос­по­дом о при­бли­же­нии кон­чи­ны, при­нял схи­му с име­нем Ки­рилл. Через 50 дней по­сле при­ня­тия схи­мы, 14 фев­ра­ля 869 го­да, рав­ноап­о­столь­ный Ки­рилл скон­чал­ся в воз­расте 42 лет. От­хо­дя к Бо­гу, свя­той Ки­рилл за­по­ве­дал бра­ту сво­е­му, свя­то­му Ме­фо­дию, про­дол­жать их об­щее де­ло – про­све­ще­ние сла­вян­ских на­ро­дов све­том ис­тин­ной ве­ры. Свя­той Ме­фо­дий умо­лял па­пу рим­ско­го раз­ре­шить увез­ти те­ло бра­та для по­гре­бе­ния его на род­ной зем­ле, но па­па при­ка­зал по­ло­жить мо­щи свя­то­го Ки­рил­ла в церк­ви свя­то­го Кли­мен­та, где от них ста­ли со­вер­шать­ся чу­де­са.
По­сле кон­чи­ны свя­то­го Ки­рил­ла па­па, сле­дуя прось­бе сла­вян­ско­го кня­зя Ко­це­ла, по­слал свя­то­го Ме­фо­дия в Пан­но­нию, ру­ко­по­ло­жив его во ар­хи­епи­ско­па Мо­ра­вии и Пан­но­нии, на древ­ний пре­стол свя­то­го апо­сто­ла Ан­д­ро­ни­ка. В Пан­но­нии свя­той Ме­фо­дий вме­сте со сво­и­ми уче­ни­ка­ми про­дол­жал рас­про­стра­нять бо­го­слу­же­ние, пись­мен­ность и кни­ги на сла­вян­ском язы­ке. Это сно­ва вы­зва­ло ярость немец­ких епи­ско­пов. Они до­би­лись аре­ста и су­да над свя­ти­те­лем Ме­фо­ди­ем, ко­то­рый был со­слан в за­то­че­ние в Шва­бию, где в те­че­ние двух с по­ло­ви­ной лет пре­тер­пел мно­гие стра­да­ния. Осво­бож­ден­ный по при­ка­за­нию па­пы рим­ско­го Иоан­на VIII и вос­ста­нов­лен­ный в пра­вах ар­хи­епи­ско­па, Ме­фо­дий про­дол­жал еван­гель­скую про­по­ведь сре­ди сла­вян и кре­стил чеш­ско­го кня­зя Бо­ри­воя и его су­пру­гу Люд­ми­лу (па­мять 16 сен­тяб­ря), а так­же од­но­го из поль­ских кня­зей. В тре­тий раз немец­кие епи­ско­пы воз­двиг­ли го­не­ние на свя­ти­те­ля за непри­ня­тие рим­ско­го уче­ния об ис­хож­де­нии Свя­то­го Ду­ха от От­ца и от Сы­на. Свя­ти­тель Ме­фо­дий был вы­зван в Рим, но оправ­дал­ся пе­ред Па­пой, со­хра­нив в чи­сто­те пра­во­слав­ное уче­ние, и был сно­ва воз­вра­щен в сто­ли­цу Мо­ра­вии – Ве­ле­град.
Здесь в по­след­ние го­ды сво­ей жиз­ни свя­ти­тель Ме­фо­дий с по­мо­щью двух уче­ни­ков-свя­щен­ни­ков пе­ре­вел на сла­вян­ский язык весь Вет­хий За­вет, кро­ме Мак­ка­вей­ских книг, а так­же Но­мо­ка­нон (Пра­ви­ла свя­тых от­цов) и свя­то­оте­че­ские кни­ги (Па­те­рик).
Пред­чув­ствуя при­бли­же­ние кон­чи­ны, свя­той Ме­фо­дий ука­зал на од­но­го из сво­их уче­ни­ков – Го­раз­да как на до­стой­но­го се­бе пре­ем­ни­ка. Свя­ти­тель пред­ска­зал день сво­ей смер­ти и скон­чал­ся 6 ап­ре­ля 885 го­да в воз­расте око­ло 60 лет. От­пе­ва­ние свя­ти­те­ля бы­ло со­вер­ше­но на трех язы­ках – сла­вян­ском, гре­че­ском и ла­тин­ском; он был по­гре­бен в со­бор­ной церк­ви Ве­ле­гра­да.

О 12 греках, строителях Успенской церкви Киево-Печерской лавры

Со­бор­ная Успен­ская цер­ковь Ки­е­во-Пе­чер­ской лав­ры, за­ло­жен­ная прпп. Ан­то­ни­ем и Фе­о­до­си­ем в 1073 го­ду, 15 лет воз­во­ди­лась гре­че­ски­ми зод­чи­ми и ико­но­пис­ца­ми. Па­мять этих 12 гре­ков-стро­и­те­лей со­вер­ша­ет­ся 27 фев­ра­ля.

В Ки­е­во-Пе­чер­ский па­те­рик вклю­чен рас­сказ зод­чих о том, как Са­ма Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца по­ве­ле­ла им воз­ве­сти цер­ковь: «Од­на­жды, ко­гда мы спа­ли в сво­их до­мах, ра­но на вос­хо­де солн­ца, при­шли к каж­до­му из нас бла­го­об­раз­ные юно­ши и ска­за­ли: «Зо­вет вас Ца­ри­ца во Влахер­ну». Мы по­шли, взяв­ши с со­бою дру­зей и ближ­них сво­их. При­шли мы все в од­но вре­мя и, рас­спро­сив­ши друг дру­га, узна­ли, что ту же речь Ца­ри­цы слы­шал каж­дый из нас, и од­ни и те же по­слан­ные бы­ли за все­ми на­ми. На­ко­нец уви­да­ли мы Ца­ри­цу и при ней мно­же­ство во­и­нов.

Мы по­кло­ни­лись Ей, и Она ска­за­ла нам: «Хо­чу Я по­стро­ить се­бе Цер­ковь на Ру­си, в Ки­е­ве, и вот вам ве­лю это сде­лать. Возь­ми­те зо­ло­та на три го­да». Мы же, по­кло­нив­шись, ска­за­ли: «Гос­по­жа Ца­ри­ца! По­сы­ла­ешь Ты нас в чу­жую стра­ну, – к ко­му мы там при­дем». Она же ска­за­ла: «Я вас по­сы­лаю вот с ни­ми, с Ан­то­ни­ем и Фе­о­до­си­ем». Мы же ска­за­ли: «За­чем же, гос­по­жа, на три го­да зо­ло­та нам да­ешь? Им и при­ка­жи о нас, – что нам есть и что пить; а по­да­ришь нас, чем са­ма зна­ешь».

Ца­ри­ца же ска­за­ла: «Этот Ан­то­ний толь­ко бла­го­сло­вит и отой­дет из это­го све­та в веч­ный по­кой; а этот, Фе­о­до­сий, через два го­да по­сле него отой­дет. Итак, бе­ри­те зо­ло­та до из­быт­ка. А что до то­го, чтобы по­чтить вас, то ни­кто не мо­жет так, как Я: дам вам, че­го и ухо не слы­ха­ло, и глаз не ви­дал, и что на серд­це че­ло­ве­ку не вхо­ди­ло. Я са­ма при­ду ви­деть цер­ковь и в ней жить бу­ду». Да­ла Она нам так­же мо­щи свя­тых му­че­ни­ков: Ар­те­мия, По­ли­евк­та, Леон­тия, Ака­кия, Аре­фы, Иа­ко­ва, Фе­о­до­ра, и ска­за­ла: это по­ло­жи­те в ос­но­ва­ние».

Мы взя­ли зо­ло­та боль­ше, чем нам нуж­но бы­ло, и Она ска­за­ла: «Вый­ди­те на двор, по­смот­ри­те ве­ли­чи­ну церк­ви». Мы вы­шли и уви­де­ли цер­ковь на воз­ду­хе. Во­шед­ши опять к Ца­ри­це, мы по­кло­ни­лись и ска­за­ли: «Гос­по­жа Ца­ри­ца, ка­кое имя церк­ви?» Она же ска­за­ла: «Я хо­чу на­звать ее сво­им име­нем». Мы не сме­ли спро­сить, как Ея имя, а Она ска­за­ла опять: «Бо­го­ро­ди­цы­на бу­дет цер­ковь». И, дав­ши нам эту ико­ну, ска­за­ла: «Она бу­дет в ней на­мест­ной». Мы по­кло­ни­лись Ей и по­шли в до­ма свои, неся с со­бой ико­ну, по­лу­чен­ную из рук Ца­ри­цы».

Житие пре­по­доб­но­го Иса­а­кия, Пе­чер­ско­го за­твор­ни­ка

Жизнь пре­по­доб­но­го Иса­а­кия, Пе­чер­ско­го за­твор­ни­ка, слу­жит при­ме­ром и до­ка­за­тель­ством то­го, что че­ло­ве­ку невоз­мож­но из­бе­жать ис­ку­ше­ний, но что и, с дру­гой сто­ро­ны, не мо­жет быть та­ко­го ис­ку­ше­ния, ко­то­ро­го бы не вы­нес­ли си­лы че­ло­ве­че­ские, укреп­ля­е­мые бла­го­да­тию Бо­жи­ею. Че­ло­век, ис­ку­шен­ный на­па­стя­ми вра­га, про­све­ща­ет­ся пред Бо­гом сво­и­ми доб­ры­ми де­ла­ми, как яр­кое днев­ное све­ти­ло.

Пре­по­доб­ный Иса­а­кий был в ми­ру бо­га­тый ку­пец то­ро­пец­кий (То­ро­пец – ныне уезд­ный го­род Псков­ской гу­бер­нии). С юно­сти у него уже за­ме­ча­лось стрем­ле­ние к ино­че­ству. Ко­гда же на­ста­ла удоб­ная по­ра, он, раз­дав име­ние свое ни­щим, при­шел к пре­по­доб­но­му Ан­то­нию Пе­чер­ско­му и про­сил при­нят его в чис­ло ино­ков. Пре­по­доб­ный Ан­то­ний при­нял его, об­лек в одеж­ды чер­не­ца и на­звал Иса­а­ки­ем. И вот Иса­а­кий, воз­лю­бив ино­че­ские по­дви­ги, на­чал ве­сти са­мую стро­гую жизнь. Он за­тво­рил­ся в од­ной тес­ной пе­ще­ре, раз­мер ко­то­рой рав­нял­ся все­го 4 лок­тям, и там со сле­за­ми мо­лил­ся Бо­гу. Пи­щею для Иса­а­кия бы­ла просфо­ра, ко­то­рую он упо­треб­лял толь­ко через день; жаж­ду свою он уто­лял во­дою, и то лишь в неболь­шом ко­ли­че­стве. И просфо­ру, и во­ду при­но­сил ему пре­по­доб­ный Ан­то­ний, по­да­вая чрез столь уз­кое окон­це, что в нем мог­ла по­ме­стить­ся од­на толь­ко ру­ка. Пре­по­доб­ный Иса­а­кий, кро­ме то­го, ни­ко­гда не ло­жил­ся на од­ре, но си­дя под­креп­лял свои осла­бев­шие си­лы крат­ковре­мен­ным сном. Так про­жил он семь лет, ни ра­зу не вы­хо­дя из сво­ей тес­ной ке­ллии.

Од­на­жды си­дел он, от­ды­хая, при на­ступ­ле­нии ве­че­ра, све­ча в его ке­ллии уже по­гас­ла. И вот вне­зап­но пе­ще­ру оза­рил яр­кий свет; к пре­по­доб­но­му под­хо­дят два де­мо­на, при­няв­шие вид пре­крас­ных юно­шей, и го­во­рят ему:

– Иса­а­кий! Мы Ан­ге­лы, и вот гря­дет к те­бе Хри­стос с Небес­ны­ми Си­ла­ми.

Под­няв­шись, Иса­а­кий уви­дел мно­же­ство мо­ло­дых юно­шей, свет­лых, как Ан­ге­лы. Бе­сы сно­ва ска­за­ли Иса­а­кию, ука­зы­вая на од­но­го из сво­е­го чис­ла:

– Вот гря­дет Хри­стос. По­кло­нись ему.

Не по­няв бе­сов­ской хит­ро­сти и за­быв се­бя огра­дить зна­ме­ни­ем кре­ста, пре­по­доб­ный Иса­а­кий по­кло­нил­ся ука­зан­но­му бе­су, как бы Хри­сту. То­гда бе­сы под­ня­ли крик: «Иса­а­кий! Ты те­перь наш!» За­тем они се­ли око­ло него. Вся ке­ллия на­пол­ни­лась бе­са­ми. Один из них, мни­мый Хри­стос, ска­зал: «Возь­ми­те гус­ли, тим­па­ны, буб­ны и иг­рай­те на них, Иса­а­кий же пусть по­пля­шет пред на­ми». Бе­сы ис­пол­ни­ли его при­ка­за­ние. Иса­а­кий был увле­чен ими в та­нец, про­дол­жав­ший­ся дол­гое вре­мя. Над­ру­гав­шись над по­движ­ни­ком и оста­вив его ед­ва жи­вым, бе­сы ис­чез­ли.

На дру­гой день, ко­гда на­ста­ло вре­мя для вку­ше­ния пи­щи, пре­по­доб­ный Ан­то­ний по­до­шел к ке­ллии Иса­а­кия и со­тво­рил, по обык­но­ве­нию, мо­лит­ву. Но от­ве­та на это не по­сле­до­ва­ло. Ан­то­ний по­ду­мал, что пре­по­доб­ный Иса­а­кий уже пре­ста­вил­ся, и по­слал в мо­на­стырь за бра­ти­ей. Рас­ко­па­ли пе­ще­ру и вы­нес­ли от­ту­да Иса­а­кия. Он, од­на­ко, был еще жив. Пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий, быв­ший то­гда игу­ме­ном Ки­е­во-Пе­чер­ской оби­те­ли, ска­зал: «По­ис­ти­не, это де­ло бе­сов».

За Иса­а­ки­ем на­чал хо­дить пре­по­доб­ный Ан­то­ний, а ко­гда он уда­лил­ся к Чер­ни­гов­ско­му кня­зю Свя­то­сла­ву, то уха­жи­вать за боль­ным Иса­а­ки­ем ре­шил пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий. Иса­а­кий был со­вер­шен­но рас­слаб­лен: он не мог ни встать, ни сесть, а ле­жал по­сто­ян­но на од­ном бо­ку. Сам пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий омы­вал и оправ­лял его и слу­жил ему та­ким об­ра­зом два го­да.

Фе­о­до­сий непре­стан­но мо­лил­ся за Иса­а­кия, и на тре­тьем го­ду бо­лез­ни по­след­ний на­чал го­во­рить, слы­шать и да­же хо­дить.

Опра­вив­шись со­вер­шен­но, пре­по­доб­ный Иса­а­кий ре­шил оста­вит за­твор­ни­че­ство и тру­дить­ся в мо­на­сты­ре. Он об­лек­ся в вла­ся­ни­цу и тол­стую гру­бую верх­нюю одеж­ду, по­мо­гал по­ва­рам, ра­бо­тал за бра­тию. Это бы­ло уже при игу­мене Сте­фане. Не же­лая сла­вы от лю­дей, Иса­а­кий на­чал да­же юрод­ство­вать, ча­сто оскорб­лял игу­ме­на и бра­тию, так что не раз был и бит ими. По­се­лив­шись сно­ва в пе­ще­ре, где он жил рань­ше в за­тво­ре, Иса­а­кий стал со­би­рать к се­бе де­тей и об­ле­кать их в ино­че­ское оде­я­ние, за что не раз по­лу­чал по­бои от ро­ди­те­лей этих де­тей. Но он все пре­тер­пе­вал с ра­до­стью – и по­бои, и на­го­ту, и хо­лод.

Бе­сы боль­ше уже не осме­ли­ва­лись на­па­дать на Иса­а­кия, так как они по­те­ря­ли вся­кую власть над ним. Ко­гда они яв­ля­лись к нему, то он на­смеш­ли­во встре­чал их, го­во­рил им, что не бо­ит­ся их, так как на­де­ет­ся на си­лу Гос­по­да Иису­са Хри­ста и мо­лит­вы пре­по­доб­ных от­цов Ан­то­ния и Фе­о­до­сия. При сем он обык­но­вен­но зна­ме­но­вал се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем и про­го­нял их. Ино­гда бе­сы хо­те­ли на­ве­сти на него страх, яв­ля­лись к нему в боль­шом ко­ли­че­стве и го­во­ри­ли: «Раз­ру­шим твою пе­ще­ру и по­гре­бем те­бя под раз­ва­ли­на­ми». На сие пре­по­доб­ный Иса­а­кий обык­но­вен­но от­ве­чал:

– Ес­ли бы вы бы­ли людь­ми, то хо­ди­ли бы днем, но вы сы­ны тьмы, по­се­му и хо­ди­те во тьме.

При сем он осе­нял се­бя крест­ным зна­ме­ни­ем, и бе­сы ис­че­за­ли. Ино­гда они хо­те­ли устра­шить его дру­гим спо­со­бом. Они яв­ля­лись ему в об­ра­зе мед­ве­дя или дру­гих хищ­ных зве­рей, при­пол­за­ли ему в об­ра­зе змей, мы­шей и дру­гих га­дов; но, не бу­дучи в со­сто­я­нии что-ни­будь сде­лать, го­во­ри­ли ему:

– По­бе­дил ты нас, Иса­а­кий!

Он же от­ве­чал им:

– И вы неко­гда по­бе­ди­ли ме­ня, явив­шись в об­ра­зе Иису­са Хри­ста и Его Ан­ге­лов, не бу­дучи до­стой­ны та­ко­го об­ра­за. Те­перь же я вас по­беж­даю, ибо вы яв­ля­е­тесь в сво­ем под­лин­ном ви­де – в об­ра­зе зве­рей, ско­тов и га­дов, ка­ко­вы все вы и на са­мом де­ле…

С тех пор бе­сы бо­лее уже не тре­во­жи­ли Иса­а­кия, так что он уже сво­бод­но мог пре­дать­ся по­дви­гам бла­го­че­стия. По­след­ние го­ды сво­ей жиз­ни он вел жизнь са­мую су­ро­вую, уси­лил пост и воз­дер­жа­ние, непре­стан­но го­рел ду­хом сво­им, воз­но­сил­ся всем сво­им су­ще­ством к Бо­гу. По­сле сво­е­го вы­здо­ров­ле­ния про­вел та­ким об­ра­зом в пе­ще­ре 20 лет. Но вот на­сту­пи­ло вре­мя его бла­жен­ной кон­чи­ны. Из пе­ще­ры Иса­а­кия пе­ре­нес­ли в мо­на­стырь; здесь на вось­мой день сво­ей бо­лез­ни он и скон­чал­ся. Это бы­ло в XII ве­ке (око­ло 1190 г.). Игу­мен с бра­ти­ей по­греб­ли его с че­стью в пе­ще­ре, где по­ко­и­лись и дру­гие свя­тые от­цы. Мо­щи Иса­а­кия от­кры­то по­чи­ва­ют и по на­сто­я­щее вре­мя в пе­ще­рах пре­по­доб­но­го Ан­то­ния. Так сей доб­лест­ный во­ин Хри­стов, спер­ва по­беж­ден­ный диа­во­лом, по­том сам по­бе­дил это­го вра­га ро­да че­ло­ве­че­ско­го и по­лу­чил Цар­ствие Небес­ное.

ЖИТИЯ МУЧЕНИКОВ МИХАИЛА, КНЯЗЯ ЧЕРНИГОВСКОГО, И БОЯРИНА ЕГО ФЕОДОРА

Око­ло се­ре­ди­ны XIII ве­ка (1237–1240 гг.) Рос­сию по­стиг­ло на­ше­ствие мон­го­лов. Сна­ча­ла опу­сто­ше­ны бы­ли Ря­зан­ское и Вла­ди­мир­ское кня­же­ства, по­том в юж­ной Рос­сии бы­ли раз­ру­ше­ны го­ро­да Пе­ре­я­с­лавль, Чер­ни­гов, Ки­ев и дру­гие. На­ро­до­на­се­ле­ние этих кня­жеств и го­ро­дов боль­шей ча­стью по­гиб­ло в кро­ва­вых се­чах; церк­ви бы­ли ограб­ле­ны и по­ру­га­ны, зна­ме­ни­тая Ки­ев­ская Лав­ра бы­ла раз­ру­ше­на, а ино­ки рас­се­я­лись по ле­сам.

Впро­чем, все эти страш­ные бед­ствия бы­ли как бы неиз­беж­ным след­стви­ем втор­же­ния ди­ких на­ро­дов, для ко­то­рых вой­на бы­ла по­во­дом к гра­бе­жу. Мон­го­лы обыч­но от­но­си­лись без­раз­лич­но ко всем ве­рам. Ос­нов­ным пра­ви­лом их жиз­ни слу­жи­ла Яса (кни­га за­пре­тов), со­дер­жа­щая в се­бе за­ко­ны ве­ли­ко­го Чин­гис­ха­на. Один из за­ко­нов Ясы ве­лел ува­жать и бо­ять­ся всех бо­гов, чьи бы они не бы­ли. По­это­му в Зо­ло­той Ор­де сво­бод­но слу­жи­лись бо­го­слу­же­ния раз­ных ве­ро­ис­по­ве­да­ний и са­ми ха­ны неред­ко при­сут­ство­ва­ли при со­вер­ше­нии и хри­сти­ан­ских, и му­суль­ман­ских, и буд­дий­ских, и дру­гих об­ря­дов.

Но, от­но­сясь без­раз­лич­но и да­же с ува­же­ни­ем к хри­сти­ан­ству, ха­ны тре­бо­ва­ли и от на­ших кня­зей ис­пол­не­ния неко­то­рых сво­их су­ро­вых об­ря­дов, на­при­мер: про­хож­де­ния через очи­сти­тель­ный огонь, преж­де чем явить­ся пе­ред ха­ном, по­кло­не­ния изо­бра­же­ни­ям умер­ших ха­нов, солн­цу и ку­сту. По хри­сти­ан­ским по­ня­ти­ям это яв­ля­ет­ся из­ме­ной свя­той ве­ре и неко­то­рые из на­ших кня­зей пред­по­чли пре­тер­петь смерть, чем вы­пол­нить эти язы­че­ские об­ря­ды. Сре­ди них сле­ду­ет вспом­нить Чер­ни­гов­ско­го кня­зя Ми­ха­и­ла и его бо­яри­на Фе­о­до­ра, по­стра­дав­ше­го в Ор­де в 1246 го­ду.

Ко­гда хан Ба­тый по­тре­бо­вал к се­бе Чер­ни­гов­ско­го кня­зя Ми­ха­и­ла, то он, при­няв бла­го­сло­ве­ние от сво­е­го ду­хов­но­го от­ца епи­ско­па Иоан­на, обе­щал ему, что он ско­рее умрет за Хри­ста и свя­тую ве­ру, чем по­кло­нит­ся идо­лам. То же обе­щал и бо­ярин его Фе­о­дор. Епи­скоп укре­пил их в этой свя­той ре­ши­мо­сти и дал им Свя­тые Да­ры в на­пут­ствие веч­ной жиз­ни. Пе­ред вхо­дом в став­ку ха­на мон­голь­ские жре­цы по­тре­бо­ва­ли с кня­зя и бо­яри­на, чтобы они по­кло­ни­лись на юг мо­ги­ле Чин­гис­ха­на, за­тем ог­ню и вой­лоч­ным идо­лам. Ми­ха­ил от­ве­тил: «Хри­сти­а­нин дол­жен по­кло­нять­ся Твор­цу, а не тва­ри».

Узнав об этом, Ба­тый озло­бил­ся и ве­лел Ми­ха­и­лу вы­би­рать од­но из двух: или ис­пол­нить тре­бо­ва­ние жре­цов, или смерть. Ми­ха­ил от­ве­тил, что он го­тов по­кло­нить­ся ха­ну, ко­то­ро­му Сам Бог пре­дал его во власть, но не мо­жет ис­пол­нить то­го, че­го тре­бу­ют жре­цы. Внук Ми­ха­и­ла, князь Бо­рис, и ро­стов­ские бо­яре умо­ля­ли его по­бе­речь свою жизнь и пред­ла­га­ли при­нять на се­бя и на свой на­род епи­ти­мью за его грех. Ми­ха­ил не хо­тел слу­шать ни­ко­го. Он сбро­сил с плеч кня­же­скую шу­бу и ска­зал: «Не по­губ­лю ду­ши мо­ей, прочь сла­ва тлен­но­го ми­ра!» По­ка но­си­ли от­вет его ха­ну, князь Ми­ха­ил и бо­ярин его пе­ли псал­мы и при­об­щи­лись Свя­тых Да­ров, дан­ных им епи­ско­пом. Ско­ро яви­лись убий­цы. Они схва­ти­ли Ми­ха­и­ла, на­ча­ли бить ку­ла­ка­ми и пал­ка­ми по гру­ди, по­том по­вер­ну­ли ли­цом к зем­ле и топ­та­ли но­га­ми, на­ко­нец от­сек­ли ему го­ло­ву. По­след­нее сло­во его бы­ло: «Я хри­сти­а­нин!» По­сле него та­ким же об­ра­зом был за­му­чен его доб­лест­ный бо­ярин. Свя­тые мо­щи их по­чи­ва­ли в Мос­ков­ском Ар­хан­гель­ском со­бо­ре.

Пре­по­доб­ный Ма­рон пустынник

Пре­по­доб­ный Ма­рон из­брал для се­бя по­двиг бес­по­кров­но­го жи­тия. По­ста­вив се­бе эту цель, он взо­шел на од­ну го­ру, ко­то­рая чти­лась языч­ни­ка­ми (она на­хо­ди­лась в Си­рии, неда­ле­ко от Ан­тио­хии), на­шел там остав­лен­ный языч­ни­ка­ми храм и по­се­лил­ся в нем. Впро­чем, он ско­ро по­стро­ил для се­бя неболь­шой ша­лаш, ко­то­рым, од­на­ко, ма­ло поль­зо­вал­ся, усту­пая его при­хо­див­шим к нему боль­ным. За свою бо­го­угод­ную жизнь он спо­до­бил­ся от Бо­га да­ра ис­це­ле­ний: си­лою сво­ей мо­лит­вы к Бо­гу он ис­це­лял раз­ные бо­лез­ни, из­го­нял злых де­мо­нов. Пре­по­доб­ный Ма­рон ос­но­вал так­же мно­го оби­те­лей и по­дви­га­ми по­ста мно­гих ино­ков сде­лал угод­ны­ми Бо­гу. По­сле крат­ковре­мен­ной бо­лез­ни пре­по­доб­ный мир­но скон­чал­ся в кон­це IV ве­ка.

Свя­той Ав­ра­амий, епи­скоп Кар­рий­ский