Акафист Иконе Божией Матери «Пристанище»

Акафист Иконе Божией Матери «Пристанище»

Иконе Божией Матери «Пристанище» молятся о приобретении квартиры, получении работы, браке, пристанище в блаженной Вечности.

Автор-составитель акафиста, истории иконы и чудотворений от Ея образа: Татиана Лазаренко

Монтаж видео: Татиана Лазаренко

Свою благодатную силу при скорбных обстоятельствах.Некий художник, проживавший в этой местности, пережил трагедию: в восемнадцатилетнем возрасте скоропостижно скончалась его любимая дочь. В благодарность за искреннее сострадание по отношению к семье усопшей, проявленное настоятелем храма, прот. Василием, художник написал иконы Спасителя и Богородицы.

Многосложные переживания художника: неизбывная боль утраты, молитвенные воздыхания о спасении души, надежда на встречу с возлюбленным чадом в блаженной Вечности, — все это воплотились в художественной ткани написанных им произведений. И, хотя полотно, на котором была изображена Богородица, более напоминало картину, нежели икону, запечатленная на нем женщина-мать, переживающая надмирные скорби, потрясала до глубины души. Скорбный лик Пречистой взирал на окружающих с состраданием и кротостью, в нем угадывалась вселенская печаль всех матерей. С первого взгляда было очевидно, что изображение неканонично: красивые, но слишком откровенные одежды, непокрытая глава указывали на то, что творчество художника, на протяжении ряда лет работавшего в Польше, было подверженным влиянию католической иконописной традиции.
Несоответствие православному канону смутило настоятеля храма, однако и отказаться от дара было невозможно, не обидев дарителя. И отец Василий благословил зачехлить образ Богородицы и поставить его на хоры.
Спустя некоторое время Господь привел в храм на регентское послушание некую рабу Божию N., и та поведала, как усердно молилась она последнее время об обретении пристанища в житейском море, в миру или монастыре… Обстоятельства промыслительно сложились таким образом, что глубокой осенью 2001 года, после двухлетнего пребывания трудницей в женском монастыре, она вынуждена была искать новое место жительства и оказалась в Тарасовке. Здесь она не только обрела кров, но и получила благословение на послушание регента-уставщика в местной церкви Успения Пресвятой Богородицы. Во время одной из очередных приходских бесед возникла живая дискуссия о различных манерах современной иконописи — духовной и живописной. Пономарь Евгений вспомнил, что на хорах находится подаренная местным художником икона Божией Матери, написанная именно в живописной, светской манере. Сообщение это заинтересовало N., и она попросила показать ей образ Богородицы. Икону расчехлили, и, едва взглянув на нее, N. поняла, что на хорах ей не место. Об этом же свидетельствовало пятно от маслянистой жидкости, весьма напоминающей миро, которое образовалось рядом с тем местом, где стояла зачехленная икона. Разумеется, N., как и ранее отца Василия, смутила недопустимая для Православного Канона светскость изображения, однако в душу запали необыкновенные глаза Пречистой и выражение в Ее лике глубокой надмирной скорби. Помолившись, N. обратилась к отцу Василию с несколько необычным предложением: исправить написанное, «облачив» Богородицу в традиционные православные одежды и покрыв Ее главу. Батюшка благословил N. на этот богоугодный труд, и она, помолясь, забрала икону и стала «примерять» на нее одежды, изображенные на иконах Казанской, Владимирской, Почаевской Божией Матери. Ни одна из ее попыток не соответствовала ожиданиям. В конце концов, разочарованная неудачей, N. обратилась к Богородице с мольбой Самой избрать Себе соответствующее облачение. Ответ на моление был получен в обстоятельствах жизни: скором времени в гости к N приехал ее духовный брат и указал на последний вариант. Увидев в этом волю Самой Владычицы, N. более не колебалась и с легким сердцем завершила работу.
Удивительным образом разрешился и вопрос с названием образа Богородицы. Некогда духовник N., благодатный почаевский старец архимандрит Богдан (Балденков, в схиме — Тихон†2014), находившийся на покое в Китаевой пустыни г. Киева, благословил ей уповать на Господа и усердно молиться Его Пречистой Матери, чтобы обрести жизненное пристанище. Слово «Пристанище» неожиданно всколыхнуло в душе N. какие-то глубинные пласты, поразило своей таинственностью и многогранностью. Она стала размышлять над тем, что вмещало в себе благословение старца: супружество, возвращение в обитель, упокоение в блаженной Вечности или, возможно, нечто иное, пока непостижимое… Время шло, и постепенно из памяти изгладилось поразившее ее некогда удивительное благословение. «Я забыла слова старца, — вспоминала впоследствии N., — но вдруг, во время вечерней молитвы, они вновь напомнили о себе, и слово «Пристанище» встало передо мной в совершенно новом, не известном до того времени значении. Пристанище – это Сама Царица Небесная, в объятиях Которой мы и можем обрести истинное успокоение для наших мятущихся душ. Так появилось название иконы».
Для того, чтобы нанести на иконе завершающие штрихи, подправить внесенные изменения и поставить подпись, N. обратилась к художнику-профессионалу, который незамедлительно приступил к работе. Однако через несколько дней он перезвонил ей и попросил забрать икону назад, ибо в доме стали происходить невероятные вещи. «Я взяла диктофон и вместе с сыном хозяйки моей квартиры поехала в мастерскую. Оказалось, что неведомая сила через икону держала его целый день в затворе, пока он, неверующий человек, не стал молиться об освобождении».
Все произошло следующим образом. Подправив образ и поставив на нем подпись, художник, будучи человеком невоцерковленным и не испытывая к иконе особого благоговения, установил ее для просушки на пол в коридоре ликом к стене и направился в ванную мыть запачканные краской руки. Неожиданно дверь в ванную, находившаяся напротив иконы, резко, как от сильного сквозняка, захлопнулась, и икона прислонилась к ней, подперев дверную ручку. Оказавшись взаперти, художник, человек эмоциональный, вознегодовал. Вначале он пытался выбраться собственными силами, безуспешно колотя захлопнувшуюся дверь, затем стал выламывать ее, рубить топором, употребляя ненормативную лексику, — пока, наконец, не понял безполезности своих усилий. Не сразу до него дошло, что писанная на холсте икона в тонкой рамке не могла быть препятствием для его освобождения: рамка давно должна была сломаться под мощными ударами. Но икона продолжала стоять Нерушимой Стеной, словно была изготовлена из сверхпрочного металла. И когда он внезапно понял, по Чьей воле оказался в этом своеобразном затворе, то ощутил трепет, проникающий до глубины души, и взмолился… Отверзлись врата запечатанные, очерствевшее в житейских нестроениях сердце исполнилось живительными потоками слез, душа пробудилась, ибо Сама Богородица даровала ей Нечаянную Радость покаяния…

Ваша Татиана Лазаренко